Греховное падение

Меня так напугала та перестрелка, я думала, может случиться все, что угодно, а мужчина не просто вышел из нее невредимым, но и договорился о нашей безопасности. Это говорило об очень многом. Правда, меня смущала психолог Марисса, с которой пришлось познакомиться, наслушаться сладких речей, а после увидеть собственными глазами, как на моего мужчину кладут не только руку, но и глаз. Когда же я сказала, что не хочу к ней больше ходить, и уж если он переживает о моих срывах, то лучше найти другого врача, Мрак внимательно на меня посмотрел и, улыбнувшись, спросил.

— Ты ревнуешь, да? — Я в ответ кивнула.

Скрывать не было смысла, изо дня в день я становилась только больше… Это же нормально, когда чувствуешь себя не достаточно красивой — ревновать?..

— Зря, Стайл, она никто, — с уверенностью сообщил, и я тихо выдохнула.

Даже если когда-то моя няня с этой девушкой дружила — это не делает ее близким другом, чтобы вот так бесцеремонно лезть в личное пространство. Радовало, что и Мрак это признает. Значит, мне не о чем переживать.

Да только всегда найдется из-за чего беспокоиться. Да, висевшая угроза отступила, позволив мне насладиться неким спокойствием, но теперь появились мысли о родах. Они оттесняли все. Я ждала их со страхом, не паническим, нет, больше нервным таким, все боясь, что что-то пойдет не так. В такие моменты, иногда особо раздражающий характер Мрака был как нельзя кстати — он своей непоколебимостью, уверенностью вселял и в меня спокойствие. И все же не хватало семьи… Дружной, большой, радостной.

Когда-то я думала, что если однажды буду ходить беременной, на радость родителям, ведь они часто говорили, что хотят внуков, то они будут вместе с мужем окутывать меня своей заботой, мама печь что-то вкусненькое, а отец скупать все магазины. Да только реальность оказалась далека от каких-то там мечтаний. Не в нашей семье такое ожидать, не с нашей ситуацией. Отец, после нашего с ним разговора, больше не звонил, а Мрак сказал, что он тут же уехал после нашей встречи, и я даже была в какой-то мере рада, обвиняя его во многом, но вот матери не хватало. Она всегда умела находить нужные слова, во всяком случае, до того, как мне открылась вся правда. Но даже в тех редких разговорах, которые иногда, впрочем, случались, между нами стояла тяжелая, давящая своей энергетикой, недосказанность, смешанная с обидой. А вместо мужа и вовсе парень-любовник, ведь о чем-то серьезном между нами речи не было, хотя куда уж серьезней? Я живу с ним, сплю, ребенка от него жду, и все же… то ли воспитание играет со мной злую шутку, то ли любовь ослепляет, заставляя верить во что-то такое же нереальное, как солнце ночью, и ждать признания, свадьбы…

— Мы можем вернуться, — слышу голос мужчины за спиной.

— Что? — Неверяще озираюсь на только что вошедшего Мрака.

Вот никак не ожидала такого заявления. Осталось всего лишь каких-то два месяца до родов. Я и так постоянно на взводе, переживаю, чтобы все прошло хорошо. Да, пусть нам больше не угрожают, Мрак даже часть охраны распустил, давая мне вдохнуть глубже без постоянно надзора, но переезд…

— Можем вернуться домой, — повторяет, будто я не услышала, но я — прекрасно, просто не могу осознать.

Присаживаюсь на диван, возле которого стояла, задумавшись, и серьезно обдумываю. Не время сейчас возвращаться. Не время. На душе и так постоянно неспокойно.

— Давай не сейчас, Мрак. После родов. Только-только перестала бояться нависшей угрозы, — запустив ладонь в волосы и сжав их, проговорила, — кажется, что если мы вернемся прямо сейчас — все повторится, — выдохнула печально. — А я не могу и об этом переживать, знаешь же, как боюсь предстоящего.

— Знаю, — кивает, — но не стоит, Стайл, ты здоровая, ребенок тоже — все будет хорошо. А об остальном не стоит волноваться. Я же говорил…

— Что ты все решил, — заканчиваю предложение за него, — но ты так ничего и не рассказал, — укоряю.

Он в ответ прищуривается, рассматривает внимательно, будто думает, оценивает, стоит ли мне рассказывать, а я молчу, не шевелюсь, боюсь спугнуть. Он так мало, так редко со мной делится.

— Я расскажу, но ты не психуй сразу же и не рвись что-то менять.

— Хорошо, — киваю, замерев в ожидании ответа.

— Теперь я в их команде, — ответ приговор, — снова.

Не может быть. Невозможно.

— Что? — Округляю глаза в попытке объять необъятное.

Это какой-то перевернутый мир.

— Не было выбора, — становится более серьезным на глазах, — я не могу изменить всю систему, как и уничтожить ее. Только поспособствовать изменениям. У меня не было шансов, а они бы никогда не успокоились.

— Но почему ты? — Тихо шепчу.

Не хочу в это верить, просто не хочу.

— Так я хотя бы смогу контролировать происходящее, тебя защитить. Ты же понимаешь? Да?