Греховное падение

— А что насчет меня? — Не совсем понимаю его нужды в психологе еще и для меня.

— Мне не нравятся твои перепады настроения, — как будто это давно известный факт констатирует.

— Но я беременная, — удивленно смотрю на него.

Это что же такое он придумал? Записал меня в больные только из-за того, что у меня бывают скачки настроения. Так это у всех бывает. Разве нет? Есть сначала сладкое, потом соленое, или же плакать, а через пять минут смеяться… просто эмоциональность повышенная и всего-то.

— И? — Уточняет у меня, будто мой ответ ничего ему не объясняет.

— Мрак, это нормально быть слишком эмоциональной, правда. Дай побыть мне немного беременной истеричкой. — Он в ответ лишь усмехается, но затем резко становится серьезным.

— Но последняя твоя истерика — не простая эмоциональность, как ты говоришь.

— Мне просто стало страшно, не каждый день по твоей машине стреляют, — оправдываюсь я, — еще и ты, без оружия, один. Я не могла в это момент спокойно сидеть на месте и не реагировать, я же не бесчувственная машина, — хотела добавить "как ты", но не добавила, хотя, думаю, он и так это понял.

— Я был не один. И почему ты решила, что я иду без оружия? — Спрашивает серьезно.

— Но я не видела, — сжавшись под его тяжелым взглядом, сглатываю.

Ненавижу, когда он на меня так давит.

— Если ты чего-то не видишь, это не значит, что этого нет. И еще… если я сказал сидеть спокойно, значит, так надо для тебя же, — добавляет резковато, будто очередную команду дает.

Я киваю в ответ, принимая свое поражение. Да, возможно, я слишком сильно отреагировала, но я бы и сейчас поступила также.

— Ты не можешь все держать под контролем, — добавляю спустя мгновение, — я не зря беспокоилась.

— Зря, Стайл, я всегда все держу под контролем.

— Не все, сегодня, например… — не договариваю, потому что Мрак перебивает.

— Была такая вероятность, я ее учел.

— Но почему ты мне не сказал? — Переспрашиваю ошарашено.

Учел нападение? Не может быть.

— А чтобы это изменило?

— Я бы так не беспокоилась.

— Не согласен, ты бы переживала еще больше. Сорвалась бы при отце, хотя насколько знаю, ты и так сорвалась.

— Но так нечестно, он, он, он, — возмущенно пыхчу, — ты и так все знаешь.

— Знаю, но твоя несдержанность ни к чему хорошему не приводит.

— Если я такая плохая, то почему ты со мной носишься? — Сначала спрашиваю и лишь после понимаю, что спросила. Хочется провалиться сквозь землю в ожидании реакции мужчины, но я, ожидающая бури, оказываюсь сбита с толку его едва уловимой улыбкой и добродушным каким-то.

— Дурочка.

Даже хочу обидеться в ответ, скорее, для проформы, чем серьезно, но не получается, когда оказываюсь в его объятьях, не стальных, давящих своей силой, а нежных, внушающих покой и умиротворение. Нежусь, пораженная такой внезапной лаской, и все же обиженно соплю.

— Ты мне совсем не доверяешь.

— Недоговариваю, — не соглашается со мной, добавляя, — для твоего же блага, Стайл, — уверяет, целуя в висок и поглаживая мой живот сквозь ткань платья, и столько в этом прикосновении всего, что не хочется думать ни о чем плохом, только наслаждаться такими ценными сейчас объятьями.

— Куда мы едем? — Спрашиваю, не хочется даже смотреть в окно, только держать его горячую ладонь в своей и наслаждаться редкими, но такими значимыми прикосновениями.

— Домой.

— Уже безопасно? — Спрашиваю, передергиваясь при воспоминании о перестрелке, чтобы Мрак ни говорил и как бы ни был в себе уверен, планировал, контролировал, а я переживала, ведь могло случиться что угодно…

— Да, теперь да, — устало выдыхает мне в макушку, а я прикрываю глаза, впитывая в себя его слова.

Неужели теперь все спокойно? Даже не верится.

— Долго тебя не было? — Уточняю спустя долго мгновение тишины, я как-то резко уснула, а проснулась, когда он уже был в кабинете, и на время посмотреть не выдалось возможности.

— Долго.

— А я спала, — не знаю зачем, он и так все видел, озвучиваю.

— Знаю, это я попросил дать тебе что-то легкое, но ты, видимо, и сама была слишком выжата — вот и уснула.

— Наверное, — бормочу, не нравится мне, что все решают за моей спиной, но с Мраком всегда так — я ничего не решаю. Еще и Марисса эта мне не нравится — подруга Мисси, как же, хмыкаю про себя. Одно радует — мы больше не увидимся, мне она точно незачем, — чувствую себя отдохнувшей, — добавляю.

— Это хорошо.

— Думаешь, они оставят меня в покое?

Ведь не зря же появились именно сегодня, и если Мрак говорит, что все решил, значит… он о чем-то с ними договорился и больше опасности не будет, как и нападений.

Я не раз задавалась вопросом — зачем? Почему я? Но никогда не находила вразумительного ответа. Может, потому, что его нет? А я ищу несуществующую причину в себе, а на самом деле — нет причин, кроме одной единственной — убрать неугодного человека.

— Да. Тебе не о чем беспокоиться.

— Что ты сделал? — Тихо интересуюсь.

— Как я уже говорил — договорился.

— Почему мне это не нравится?

— Потому что ты любишь себя накручивать, — отвечает, отстраняясь.

Видимо, не нравится ему этот разговор.

— А как по-другому? — Озираюсь.

— Выдохнуть и дать мне все решить, тебе нельзя постоянно беспокоиться.