Греховные клятвы

— Это наш отец. — Я смотрю на него. — Конечно, была. Это то, что он делает. — Моя голова трясется от ярости и отвращения. — Я не знаю, как, черт возьми, она терпела это так долго.

— Не то чтобы она могла с ним развестись.

— Я не хочу этого, — говорю я ему.

Джио садится на противоположную сторону дивана и пристально смотрит на меня.

— Чего же ты тогда хочешь?

ГЛАВА 5

МАЙКЛ

Чего ты хочешь?

Вопрос эхом отдается в моей голове.

Черт. Я могу ответить на него по-разному. Но я буду прост.

— Я хочу захватить власть и спасти нашего брата. Для этого мне не нужна настоящая жена, просто кто-то, кто может сыграть эту роль. — Я потираю ладони. — Пока она мне больше не понадобится.

— И где, черт возьми, ты собираешься найти такую женщину за такое короткое время?

— Понятия не имею. — Мои локти опускаются на колени, лицо утопает в ладонях, волосы падают на кончики пальцев.

Бывают дни, когда все это слишком. Беспокоиться о брате, заменять отца и заботиться о дочери, единственном человеке в моей жизни, который действительно имеет значение. Я нужен ей. Если со мной что-то случится, у нее никого не будет.

— Он прав насчет Валентины, — заметил Джио.

— Тогда ты женишься на ней, — огрызаюсь я.

— Черт. Ладно, не стреляй в меня. Черт. Я просто говорю. Кто еще у тебя есть на примете? — Его брови сошлись в задумчивости. — Кэсси симпатичная.

— Кто это? — спрашиваю я, не зная этого имени.

— Та цыпочка из бара Сент.

— Ааа… — Я слегка хихикаю. — У нее большие сиськи, как ты любишь.

— Они чертовски хороши. — Он подмигивает, и мое лицо становится жестким.

— Ты трахал ее? — Слова прозвучали резко.

— Конечно, я трахал ее. — Его плечо слегка приподнимается. — Много лет назад.

— Что я тебе об этом говорил? — Я сжимаю его предплечье.

— Ты ни хрена не понял из инцидента с Фионой, да?

— Все обошлось. — Он отталкивает меня.

— Он чуть не убил тебя.

— Теперь, когда я вижу, как сильно он хочет смерти Рафа, я думаю, он бы так и сделал, если бы я не исправил свой беспорядок. — Он хмыкнул.

Мы оба знаем, что наш отец — твердолобый человек, который не терпит неуважения. А барменша в одном из наших баров залетела, когда Джио было восемнадцать, — это не то, чего хотел мой отец. Хорошо, что ребенок Фионы был не его.

— Что мы будем делать с Рафом? — спрашивает Джио, выглядя неуверенным.

Когда-то мальчики Марино были единым фронтом, несокрушимым. Но жизнь… она изменила все это.

— Мы будем тянуть время, сколько сможем, и надеяться, что за это время больше ничего не случится. Но если это случится, мы должны покончить с этим раз и навсегда.

Глядя вперед, я думаю о Рафе и о том, как хорошо все было когда-то. Всего год назад мы все были в этом самом доме, ужинали, а на следующий день все изменилось.

— София, у тебя такие красивые волосы, — восторгается Бьянка, накручивая на палец волнистые пряди каштанового цвета моей дочери. — С каждым годом ты становишься все красивее и красивее. Твой бедный отец.

Она ненатурально смеется, бросая на меня взгляд, а я киваю с натянутой улыбкой.

— Она просто идеальна. — Мама наклоняет голову в сторону, брови сведены, рука на груди, на лице растет обожание.

— Спасибо. Спасибо. — София делает реверанс с яркой улыбкой, а затем кружится в своем слишком пышном платье, которое она настояла надеть.

Оба моих брата смеются. Они любят этого ребенка так же сильно, как и я. Она — единственный свет во тьме нашего мира.

То, что я стал ее отцом, изменило меня как мужчину. До нее я понятия не имел, что значит любить другого человека так, как я люблю ее. Но когда я нашел ее, когда я спас ее… в тот момент она стала моей. Неважно, откуда она родом, чья кровь течет в ее жилах. Потому что она моя дочь. Марино. И она умрет Марино.