Греховный поцелуй

Она была еще недалеко, за дверью, стояла, прислонившись спиной к стене, обхватив себя руками. Когда он оказался перед ней, прошло несколько мгновений, прежде чем она встретилась с ним взглядом.

– Ты всем сказал, что не собирался убивать своих родителей? – спросила она деревянным голосом. Глаза ее были пустыми.

– Дэвид был слишком разгневан, чтобы говорить со мной. Я поехал к Роуз сказать, что родители не вернутся, и объяснить почему. Она уже знала. И не впустила меня. Bсe от меня отвернулись. Я стал отверженным.

Эванджелина крепче обхватила себя.

– И что ты тогда сделал?

– Я принялся за работу. Я ничего не умел делать, мне было не на что жить. Тогда я переехал в Брейнтри и Бокинг [4], сколотил состояние. В конце концов я купил дом, стал получать прибыли, вспомнил о своей любви к искусству. И вдруг не более чем месяц назад выяснил, что глубина кармана обратно пропорциональна мнению высшего света.

Она нахмурилась:

– Что ты хочешь сказать?

– Я хочу сказать, что сестра, долгие годы не отвечавшая на мои письма, вдруг вспомнила, что мы родственники, и приехала ко мне со всей семьей. Баронесса, не разговаривавшая со мной десятки лет, захотела связать меня узами брака со своей дочерью. И даже еще одна смерть не смогла отвратить клан Радерфордов от моей пищи и запасов виски.

Гэвин помолчал, стараясь побороть чувства:

– А потом появилась ты.

Она отшатнулась:

– Тебе лучше поспешить. Сьюзен не может вечно удерживать Франсину.

– Я обещал, что карета отвезет тебя куда пожелаешь, но… не покидай меня. Пожалуйста! – Его голос дрогнул. В нем прозвучало отчаяние. – Ты мне нужна.

Она отвела глаза и ничего не сказала.

Он выпустил ее, сделал шаг назад, на всякий случай приостановился.

Она не двигалась с места.

С тяжелым сердцем Гэвин оставил эти попытки. Он с самого начала знал, что его надежды беспочвенны. Он ее не заслуживал. Он не заслуживал счастья. А чем была она, если не источником счастья? Без нее его жизнь снова обратилась бы в ничто.

Он долго смотрел на нее. По крайней мере у него оставался ее портрет. Эти бесстрастные мазки всегда будут напоминать ему о том коротком отрезке времени, когда он был счастлив.

Не важно, куда она уедет, она всегда будет владеть его чувствами, его душой. Он будет любить ее до смерти и после смерти. Он не мог с этим справиться. Она была для него всем.

Он подумал, что молчание было хуже всего – хуже криков, хуже ударов ножом.

Но он не мог изменить прошлое. Он провел десяток лет, пытаясь забыть его, и все-таки с семнадцати лет для всех оставался объектом презрения.

Эванджелина велела ему поспешить, чтобы задержать и обвинить Франсину. Очень хорошо. Он сделал бы все, о чем бы она ни попросила.

Возможно… Возможно… если он попытается, он сможет как-то оправдать себя в ее глазах. Чтобы добиться второго шанса. Возможно ли это?

Он должен верить, что надежда есть. Надежда на будущее с любимой женщиной.

Если же ничего этого не будет, ему лучше умереть.

Бросив последний взгляд на потупленное лицо Эванджелины, Гэвин нырнул за ближайшую тайную панель, в тень проходов между стенами.

Глава 26

– Куда, черт возьми, они поехали? – спрашивал он мисс Стентон уже в третий или четвертый раз. – Я надеялся, что вы за ней проследите.

– Я и собиралась проследить за ней.

Она стояла перед ним, ломая руки.

– К тому времени, когда я спустилась с лестницы, она уже уехала. Мистер Тисдейл тоже уехал. Они еще до завтрака распорядились заложить свои кареты.

– Мне плевать на Тисдейла, – взорвался Гэвин и врезал кулаком по стене. – Мне важно знать, где Франсина. Куда, черт побери, поехала она?

– Не знаю, – закричала девушка. – Я уже сказала вам, что не знаю! Спросите свою сестру. Они разговаривали перед завтраком. Может быть…

Он круто повернулся и помчался на поиски Роуз. В столовой ее не было. В спальне тоже.

Она оказалась наверху, в детской – читала книгу близнецам. Джейн и Нэнси пристроились на софе рядом с ней.

– Первое, что я хочу знать, – загремел он вместо приветствия, – где Франсина Радерфорд?

На него уставились пять пар испуганных глаз.

– Я думаю, на пути к одному из их загородных имений, – нерешительно ответила Роуз. – А в чем дело?

– Второе, что я хочу знать, – продолжал он, не ответив на ее вопрос, – почему, ради всего святого, ты и Нэнси попросили девочек солгать о том, что вы были с ними в ту ночь, когда умер твой муж?

– Ч-что? – Нэнси побледнела. – Мы н-не…

Гэвин бросил взгляд на открытую дверь:

– О Господи! Каждая из вас считала, что это сделала другая, и вы таким образом пытались защитить друг друга от виселицы? А я-то все время полагал, что вы считаете, будто это сделал я.

Нэнси вспыхнула и покачала головой.

Роуз отстранила близнецов и поднялась на ноги.

– Даже в семьях, где все любят друг друга, могут возникнуть ужасные подозрения, – сказала она тихо. – И может совершаться дурное.

Гэвин посмотрел Роуз в лицо:

– Франсина убила твоего мужа. Но если я не найду ее, повесят меня.

– Нет! – задыхаясь, закричала Нэнси. Глаза ее широко раскрылись. – Тетя Радерфорд упомянула, что остановится в их лондонском доме, прежде чем ехать дальше.