Греховный рыцарь. Кража.

Затем она достает свою колоссальную коллекцию косметики и приступает к нанесению макияжа на мое лицо. Все это время она сосредоточенно поджимает брови, словно рисует шедевр.

— Та-да, — наконец объявляет она, прежде чем снова зайтись в приступе кашля.

Повернувшись на табурете, я замираю, увидев свое отражение.

Я знаю, что просила ее сделать меня похожей на кого-то другого, но, Иисусе...

— Что ты думаешь? — спрашивает Блейкли, придя в себя и вытирая слезы с глаз.

— Я... эм... я выгляжу прекрасно.

— Ив, ты всегда прекрасна.

Я фыркнула от смеха. Из нас двоих красивая - она. А я - средняя. Если бы не Блейкли, никто бы не знал о моем существовании в школе. Может, мне это и нравится, но одиночество бывает невыносимым.

— Не делай этого, — предупреждает она. — Ты сногсшибательна, и любой парень будет счастлив заполучить тебя.

— Жаль, что я их не хочу.

— Ты можешь бороться с этим сколько угодно, однажды...

— Хватит, — говорю я, поднимая руки вверх в знак протеста. Мы спорили об этом один раз, а потом спорили сто раз.

Моя сестра в душе романтик, несмотря на выбор профессии. Ее жизнь может казаться совсем другой, но в глубине души она хочет, чтобы мужчина свалил ее с ног, угощал вином и ужином и показывал, что она - единственная женщина в мире, которую он видит.

Это мило. Я бы хотела, чтобы у меня была такая же фантазия, где все можно исправить с помощью любви.

Но это полная чушь. Она это знает – даже если не хочет признавать, – я это знаю. Черт, даже наш младший брат это знает.

Это фантазия. Ее не существует.

Ни один мужчина не придет и не спасет нас из этой дерьмовой ситуации. Это наша жизнь. Это всегда была наша жизнь, и это всегда будет наша жизнь.

И с этой маленькой депрессивной речью я поднимаюсь на ноги и подхожу к своему ужасающему наряду.

Я смотрю на сестру, которая лежит на нашей кровати с ее идеальной фигурой песочных часов, полной грудью и изогнутыми бедрами.

А затем бросаю короткий взгляд на свою менее женственную фигуру. Меня передергивает.

— Прекрати, — предупреждает она. — Есть миллионы женщин, которые убили бы за то, что у тебя есть.

Пропустив ее слова через себя, я стягиваю с себя халат и тянусь за платьем.

Мы с Блейкли уже давно не испытываем никаких проблем с тем, чтобы быть обнаженными друг перед другом.

Для нее это не проблема, она привыкла к тому, что другие видят ее тело, а для меня это была большая проблема, когда я начала развиваться. Несколько лет я прятала свое тело как могла, но скромность длилась недолго. Блейкли ничего не говорила, я-то знала, что она все понимает. Но постепенно я нашла способ доверять ей, как она мне.

— Я знаю, что ты собираешься сделать все, что нужно, но, пожалуйста, скажи мне, что ты собираешься надеть трусики, — поддразнивает она, когда я шагаю в платье и натягиваю облегающую верхнюю половину на ноги.

— Да, конечно, — ехидно отвечаю я. — Большие, если я добьюсь своего.

Она усмехается, когда я наконец натягиваю платье.

В отличие от нее, мои сиськи и вполовину не так хорошо сидят в нем, а в области талии нет такого облегания, поэтому я чувствую себя полной идиоткой. Но потом я смотрю на себя в зеркало и хмурюсь, глядя на свое отражение.

— Что случилось? — нерешительно спрашивает Блейкли.

Мои губы шевелятся, чтобы что-то сказать, но я несколько секунд не могу подобрать слов.

— Я выгляжу... — Она поднимает брови в ожидании. — Я выгляжу... сексуально, — признаюсь я, чувствуя себя немного странно из-за этого.

— Наконец-то, — объявляет Блейкли с широкой, гордой улыбкой на лице. — Я говорила тебе об этом годами.

Я продолжаю смотреть на себя в зеркало в полном шоке от того, что человек, смотрящий на меня в ответ, - это я.

Неужели это то, что видят другие, когда смотрят на меня?

Нет, этого не может быть.

Я качаю головой, взгляд задерживается на очках в толстой оправе, которые лежат на туалетном столике поверх моего планшета, и я вспоминаю о девушке, которую видят все остальные - или не видят, в зависимости от обстоятельств.

Я - ботаник, чудаковатая художница. Та, кого все не замечают.

Я не та горячая девушка в зеркале, одетая в облегающее платье Санты, которая готова отправиться развлекать богатых стариков на их праздничном вечере покера.

Дрожь пробегает по позвоночнику, когда я думаю о том, какие взгляды будут устремлены на меня сегодня вечером. Этого почти достаточно, чтобы я снова накинула халат и забралась в постель.

Но я не могу. Нам нужны эти деньги, как и Блейкли не хочет терять эту работу.

Поэтому, собрав все силы, я роюсь в крошечной коллекции нижнего белья сестры – я имею в виду не количество, а размер каждого предмета, – и когда нахожу красные стринги с блестящим бантиком, подавляю в себе страх и натягиваю их.

Далее следуют красные сеточки, которые крепятся к ремешкам, свисающим с пояса платья, и пара ее стриптизерских туфель на каблуках. Они немного маловаты и жмут мне ноги, но теперь уже поздно отступать.

— Идеально, — хвалит моя сестра. — Только... не наклоняйся.

В очередной раз стоя перед зеркалом, я так и делаю, и вздыхаю, когда вижу все – и я действительно имею в виду все – на виду.