Греки и иррациональное

Оставим ненадолго ате и ее источники и рассмотрим вкратце другой вид «психической интервенции», который не менее часто встречается у Гомера, а именно передачу божественной мощи человеку. В «Илиаде» типичным примером является передача меноса во время битвы, например, когда Афина вкладывает тройную «порцию» меноса[53],[54] в грудь своего протеже Диомеда, или когда Аполлон передает менос тюмосу[55] раненого Главка.[56] Этот менос не является одной только физической силой; не есть он и постоянный орган ментальной жизни[57] наподобие тюмоса или нуса. Скорее, он, как и ате, — состояние сознания. Когда человек чувствует менос в своей груди или когда, «спершись, дыханье // Коснулось в ноздри его» ,[58] он ощущает необъяснимый прилив энергии; жизнь бурлит в нем, и он полон необычайной уверенности и рвения. Связь меноса со сферой воли ясно видна из родственных слов — μενοιναν, «быть страстным», и δυσμενής, «желание нанести вред». Это означает, что часто, хотя и не всегда, передача меноса осуществляется как отклик на мольбу. Но он подчас намного спонтаннее и инстинктивнее, чем то, что мы называем «решением», ибо и животные способны обладать меносом;[59] для его описания используется понятие всепожирающей силы огня.[60] В человеке это жизненная энергия, «пыл», который, редко присутствуя в готовом виде, обычно приходит и уходит таинственным образом, причем (что следует отметить) когда ему вздумается. Но у Гомера менос — не каприз, но действие бога, который «величит и малит» человеческую арете (т. е., иначе говоря, его способность к битве).[61] Иногда менос может быть пробужден с помощью речи; в других случаях его вспышка объясняется просто тем, что бог «вдохнул» его в героя или «вложил его ему в грудь», или, как мы читаем в одном месте, передал менос, коснувшись жезлом.[62]

Думаю, не стоит рассматривать эти примеры как «поэтический вымысел» или «символику божественного». Несомненно, поэт часто придумывает отдельные эпизоды ради стройности сюжета; разумеется, и вторжение в сознание связано подчас со вторжением физическим или с тем, что происходит на Олимпе. Однако можно быть совершенно уверенным в том, что основная идея не была изобретена никаким поэтом и что она гораздо старше представления об антропоморфных богах, зримо и незримо участвующих в сражении. Временное обладание сильным меносом является, как и обладание ате, сверхобычным состоянием, которое требует и неординарного объяснения. Гомеровские герои могут заметить его проявление по особому ощущению в руках и ногах.

«Страшною силой исполнил; // Члены их легкими сделал, и ноги, и мощные руки», — говорит один из получателей силы: это потому, объясняет поэт, что бог сделал их легкими в движениях.[63] Подобное ощущение, разделяемое здесь и другим получателем, подтверждает для них божественное происхождение меноса.[64] Это паранормальный опыт. И люди в состоянии божественно ниспосланного меноса ведут себя в какой-то степени паранормально. Они могут с легкостью исполнить труднейшие подвиги,[65] что считается традиционным признаком божественной мощи.[66] Они даже способны, как Диомед, безнаказанно сражаться с богами,[67] т. е. совершать поступки, чреватые огромной опасностью для людей в нормальном состоянии.[68] Фактически они временно становятся чем-то большим (или, может быть, меньшим), нежели человек как таковой. Люди, получившие менос, в «Илиаде» несколько раз сравниваются с рыкающими львами;[69] но самое впечатляющее описание этого состояния содержится в книге 15, где Гектор становится неистовым (μαίνεται), с пеной у рта, с горящими глазами.[70] От таких примеров остается лишь один шаг до идеи реальной одержимости (δαιμονΰν); однако этот шаг Гомер не делает. Правда, он говорит о Гекторе, что после того как тот надел вооружение Ахилла, «вступил ему в сердце // Бурный, воинственный дух [Арес]; преисполнились все его члены // Силой и крепостью».[71] , но «Арес» здесь едва ли нечто большее, чем синоним воинственного духа, и передача силы происходит по воле Зевса, что облегчается, вероятно, и божественным вооружением. Конечно, боги в целях маскировки принимают форму и облик человеческих существ; но это совершенно иной случай. Временами боги могут появиться в виде человека, временами люди могут обрести атрибуты божественной силы, но Гомер тем не менее никогда не стирает грань, отделяющую человеческое от божественного.