Грэм Мастертон. Рассказы

— Давайте выпьем, — сказал Джерри и закрыл ящик. — Я считаю, это может кое-чего стоить. Кто знает, может, городской музей Розо заинтересуется.

— Ты так думаешь? Они даже говорить не хотят о том, что произошло в ту ночь, уж тем более вспоминать.

Мы взяли старый ржавый ящик в Розо и показали его Джону Шуксу.

— Ну вот, — сказал он, перебирая его содержимое с нескрываемым торжеством. — Говорил я вам, что это не россказни.

Альма Линдемут сморщила нос от отвращения.

— Выглядит ужасно. Что вы собираетесь с этим делать?

— Продадим, скорее всего, — ответил Джерри.

— Только не в Розо, — сказал Джон Шукс. — Это все равно, что пытаться продавать обломки самолёта жителям Нью-Йорка.

— Мне кажется, нам стоит точно выяснить, что всё это такое, — предложил я. — Я хочу сказать, если Сатана пользовался этим, чтобы увеличить урожай пшеницы, то как это все работает?

— Ему повезло с погодой, вот и все, — сказал Джерри. — Ты же не думаешь всерьёз, что Человеческий Прах и старые кости могут повысить урожай зерновых?

— Мне просто интересно, что за ритуал он проводил. И не будь таким пренебрежительным. Я видел документальный фильм о Модоке-Чудотворце, и он тоже использовал кости, порошки и круги в грязи. Он час вызывал ливень, и когда дождь начался, то лил три недели без перерыва.

— Да ладно. Где ты это видел, на телеканале Дискавери?

— Как хотите, но я по-прежнему думаю, что мы должны к этому приглядеться. Полагаю, это может помочь нам заставить сосны расти быстрее.

— Хорошая почва, хорошее освещение, регулярное количество осадков — вот что заставляет сосны расти быстрее. — Джерри поднимал одну баночку с порошком за другой. — А не Разбитое Зеркало, Зола Рябины, Цвет Мушмулы, Чернокорень, Серная Соль и Сушёная Кровь Лягушки.

— Ну, скорее всего, ты прав, — сказал я ему, но все равно не смог отделаться от чувства, охватившего меня в сгоревшей хижине на Сэд-Дог-Ривер: как кто-то приближается ко мне сзади и дышит в шею.

На следующий день нас снова вызвали в Сент-Пол. Поскольку видимой перспективы заработать на ящике Сатаны не было, Джерри позволил мне забрать его. Я завернул ящик в местную газету и упаковал в чемодан, вместе с моими свитерами в косичку.

Даже в городе было всего минус пять, и когда я вернулся в Мэйплвуд, соседи счищали с подъездных дорожек свежевыпавший снег. Мы жили вблизи Мэйплвудского поля для гольфа — маленький район в виде замкнутой петли из шести домов. Я припарковался; дверь открыла Дженни, одетая в джинсы и красный свитер с оленями, её светлые волосы сияли в лучах зимнего солнца. После прибежали Трейси и Майки, и это было похоже на одно из тех семейных воссоединений, что вы привыкли видеть на обложке «Saturday Evening Post».

Мой сосед Бен Келлерман поднял свою шерстяную шапку, обнажив лысую макушку, и крикнул:

— Возвращайся в свой лес, Джек!

Это была наша шутка, взявшая начало от одной песни Робби Робертсона про деревенщину, который пытается преуспеть в городе.

Дома было тепло и уютно, а на ужин были курник и засахаренный ямс. В семь часов я отвёл Трейси и Майки наверх и, присев на краю кровати Майки, почитал им истории про Санта-Клауса. Про весёлого толстого дядьку с большой белой бородой, а не про того, о котором мне рассказал Джон Шукс.

— На Рождество я не буду спать всю ночь и смогу увидеть, как Санта спускается по дымоходу, — сказал Майки. Ему было семь с половиной, и у него были оттопыренные уши. Он был вихрем энергии в течение дня, но уже в девятом часу вечера начинал клевать носом.

— Я собираюсь испечь ему Рождественский торт, — степенно сказала Трейси. Она была такая милая: худенькая и маленькая, как и её мать, с большими серыми глазами и запястьями такими тонкими, что вокруг них можно сомкнуть руку.

Когда дети были уложены спать, Дженни и я сидели у камина с бутылкой красного вина и разговаривали. Я рассказал ей всё о Сатане с Сэд-Дог-Ривер, и она поёжилась.

— Это ужасная история.

— Да, но в ней должна быть доля правды. Все-таки мы нашли ящик, так что, по крайней мере, Сатана существовал, даже если к росту урожайности причастен не был.

— Не знаю, зачем вы забрали ящик с собой. Он омерзителен.

— Это всего лишь старая заплесневелая коллекция разных порошков и костей.

— Каких костей?

— Откуда мне знать? Собачьих, наверное.

— Я не хочу, чтобы это находилось в доме.

— Ладно, я поставлю его в гараж.

— Не понимаю, почему ты просто не выбросишь это в мусор.

— Я хочу побольше разузнать об этом. Хочу знать, что этот Сатана на самом деле пытался сделать.

— А я — не хочу. Я думаю, это ужасно.

Я поставил его на верстак в задней части гаража. Перед тем как выключить свет, некоторое время я стоял и смотрел на ящик. Сложно объяснить, но, как и тот стул с круглой спинкой, он словно притягивал к себе, будто ждал хозяина, который вернётся и откроет его.

Я запер дверь гаража и пошёл спать. Дженни ждала меня, она выглядела такой свежей и пахла так хорошо. После того, как ты две недели был в отъезде и видел деревья и только деревья, ничто не сравнится с возвращением домой.