Гремучий ручей

– Мальчики тоже, – сказал Григорий и скрежетнул зубами. – Вы, тетя Оля, как хотите, а я тут все перерою, под каждый камень загляну, если надо, землю жрать буду, а Митяя своего отыщу. Если он не…

– Это не он! – Ольга не дала Григорию договорить, крепко сжала его холодную ладонь. – Там другое что-то. Что-то непостижимое.

– Хорошо. – Он вздохнул с облегчением, а потом решительно добавил: – Но я должен убедиться, должен все проверить.

– Проверяй. Только себя побереги. Не лезь в пекло…

– Не знавши броду, не суйся в воду, – усмехнулся Гриня.

– Да, так и есть. Ты у Мити своего теперь один остался. На тебя одного у него теперь только надежда.

– Надежда и опора… Плохая с меня, выходит, опора, тетя Оля, если жену не сберег и сына потерял.

– Найдешь.

– Обещаете? – он заглянул Ольге в глаза. Во взгляде его читалась мольба, и Ольга, не моргнув глазом, соврала:

– Обещаю, Гриня!

* * *

Расстались они у оранжереи. Тетя Оля осмотрела все по-учительски внимательным взглядом, удовлетворенно кивнула, но вмешиваться не стала, доверила процесс Григорию. А он, в свою очередь, доверил пацанам. Так уж вышло, что получалось у него договариваться с людьми, слушались его, делали, что просил. Может, потому, что просил, а не командовал, как тетя Оля? Она ж не такая на самом деле, не такая… гадина, какой хочет казаться. И что понадобилось ей в Гремучем ручье? Он Митьку своего ищет, а она кого? Или что она вообще ищет? Ведь очевидно же, что ищет. Пока так же безуспешно, как и он сам. Но знает всяко больше, чем он. Про упырей вот знает… И ведь не удивилась совсем, когда Зосю… когда нежить, Зосей прикидывающуюся, увидела. И с колом осиновым у нее ловко так получилось. Вот он бы не додумался, а она, выходит, наперед знала, как правильно поступить. Сказала, что от бабки своей науку получила. А что за наука такая? Где это учат, как с упырями расправляться? Ладно бы сама она была темная, деревенская, так ведь образованная женщина, коммунистка. И что же? Коммунистка прислуживает фашистам, а между делом убивает упырей. Ох, не то что-то деется в этом мире…

– Мужики, мне тут нужно по одному дельцу! – Григорий помахал парням рукой. – Работы осталось мало, вы пока сами. Лады? А я приду потом. Подмогну.

Ему закивали все разом. Нравился он им, этим пацанам. Они ему тоже нравились, но у него дело, нетерпящее отлагательств, у него Митяй…

Думать про сына было больно, но Григорий заставлял себя думать, и каждое мгновение помнить. Словно боялся, что может Митяя забыть за всеми этими хлопотами. Шура сказала, что девчонки уходили с едой куда-то в сторону водонапорной башни. Значит, и он туда сходит. Только сначала проверит то место, про которое рассказывала тетя Оля, темницу. По-хорошему, нужно было уже вчера, но по свету вчера не вышло, завалили его работой. А по темноте попробовал сунуться и чуть не нарвался на патрульных. Не знал он, что немцы патрулируют еще и территорию усадьбы. Хорошо хоть эти были без собак. Если бы с собаками, те непременно бы его почуяли. Пришлось бы потом врать и изворачиваться. Солдатам, может, и удалось бы головы задурить, что нечаянно забрел, заблудился с непривычки, а вот насчет фон Клейста были у Григория большие сомнения. На том и могли закончится его поиски сына, на такой вот оплошности.

А сейчас самый раз. Фрицы все встревожены ночным происшествием, по территории не шастают. А если и шастают, так он успеет заметить. У него с собой даже топор на всякий случай. Если что, скажет, что присматривал старые деревья для рубки. Он же теперь, вроде как, садовник. А топором можно и отбиваться, случись что. Нужная в хозяйстве вещь – топор!

Григорий шел, внимательно осматриваясь, держаться старался рядом с живой изгородью, чтобы в любой момент в нее нырнуть. В парке было морозно. На подмерзшей земле следы разглядеть было тяжело. Но его не проведешь. Вот веточка сломанная, вот земля примята чуть сильнее, чем в другом месте – тропинка, одним словом. Так-то не видна, но если присмотреться…

Эта едва заметная тропинка и вывела его к землянке. Ну, или не землянке, а входу в подземелье. Тому самому, про которое рассказывала тетя Оля. Только вот сейчас на двери висел тяжеленный замок. Григорий хмыкнул. Можно подумать, его остановит такая мелочь!

С замком он управился в считанные секунды, но перед этим долго стоял у запертой двери, прислушивался. Мало ли, вдруг ночную тварь уже изловили. Изнутри не доносилось ни звука, и Григорий решился, толкнул дверь, шагнул на осклизлую ступеньку.

Снизу на него дохнуло холодом и смрадом, словно бы кто-то помер там, внизу, помер, да так и остался лежать. Вот только внизу никого не было, как и говорила тетя Оля. Внизу был лишь столб, железная цепь и запах, как на скотобойне. Внизу пахло смертью. Григория замутило, пришлось сделать над собой усилие, чтобы не броситься вверх по лестнице. Свежим воздухом он надышится потом, а пока нужно осмотреться.