Гремучий ручей

– Я не знаю! – Оборвал ее Григорий с таким отчаянием в голосе, что стало совсем уж жутко. – Я не нашел его самого, но я нашел… – Он замолчал, сжал ее руку с такой силой, что сделалось больно.

Ольга осталась стоять неподвижно. Ничего, она потерпит, если ему так легче.

– Кого ты нашел, Гриня? – спросила она мягко.

– Девочек.

– Девочек?..

– Тех пропавших девочек, про которых рассказывала Шура.

– Они…

– Мертвы! – он не дал Ольге договорить. – Убиты они, тетя Оля!

– Тише! – Свободной рукой Ольга коснулась его небритой щеки. – Тише, не кричи. Где ты их нашел? Как они убиты?

– В башне. Там старый паровой котел, огромная такая махина! А в котле – люк. Я открыл люк, я ведь должен был убедиться…

Да, он должен был убедиться, что все тщательно осмотрел. Ольга его понимала, она бы тоже открыла люк…

– А они там. Все три. Их туда запихнули, как ненужный мусор. Вы слышите меня, тетя Оля?

– Я тебя слышу, Гриня. И ты меня услышь. Возьми себя в руки, успокойся. Я постараюсь тебе помочь, но ты должен рассказать мне все.

Как это у нее получилось? Зачем давать обещания? А если это несбыточные обещания? А если воспоминания вернутся, и ей станет не до помощи Григорию? Но они ведь еще не вернулись! А Григорий очень полезный, очень надежный союзник. А Григорий умеет управляться с замками и запертыми дверьми.

– Там была Лиза? – спросила она твердым учительским голосом. – Среди тех мертвых девочек была Лиза?

– Да. – Григорий кивнул, взгляд его сделался наконец осмысленным.

– Как она погибла? У нее были раны на… на запястьях?

– На запястьях. – Он снова кивнул. – И на шее, как у моей Зоси. У них у всех были такие раны.

Значит, не примерещилось. Значит, дело обстоит еще хуже, чем она предполагала. Лиза пропала вчера, а с момента исчезновения и, вероятнее всего, смерти двух других девочек прошли недели. Потеплело только сейчас, тела могли пролежать в башне месяцы. Можно было бы предположить, что их растерзала тварь, которую держали в подземелье. Но тварь уже несколько дней на свободе, а Лиза еще вчера была жива… Непонятное все, запутанное, темное…

– А Митяя моего держали в башне. Я это точно знаю. Понимаете, тетя Оля? Моего сына держали в одной башне с этими мертвыми девочками. Он знал, что они там… в котле. Я даже представить себе боюсь, что он чувствовал.

Ольга тоже боялась. Зато легко представила на месте этих несчастных детей свою Танюшку… В висках тут же зашумело, и голосу Григория пришлось прорываться сквозь этот шум.

– Тетя Оля, я вот подумал… Если их убили так же, как мою Зосю, то и они могут… могут вернуться.

Могут. С большой долей вероятности. Вот только возвращались ли?

– Люк был заперт? – спросила она, глядя Григорию прямо в глаза. Ей проще узнать самой, он уже мог забыть из-за шока. А она сейчас попробует прорваться сквозь этот его… туман.

Прорвалась. Увидела все его глазами. И исполосованные запястья, и разорванные шеи, и насечки на потемневшей от времени доске. А люк был заперт. Григорий открыл его, когда падал и пытался удержать равновесие. Потом он его снова закрыл, это уже вполне осознанно. И если специально никто не откроет, не выпустит…

– А Митяя там нет. Я все обыскал. Если бы его тоже… как этих девочек, так, наверное, там бы и оставили, да?

– Да. – В голове гудело, как с тяжелейшего похмелья. Все-таки нелегко вот так… чужими глазами. Она и не знала, что так можно.

– Значит, он еще живой? Значит, его куда-то в другое место перевели?

– Живой, Гриня, живой. – Главное, чтобы не подумал о том, зачем его Митяя в этой башне вообще держали. Для чего?.. Для кого?.. Но надежда и в самом деле еще есть, раз тело мальчика не нашлось. – Гриня, я тебе помогу. Будем вместе Митю твоего искать. Только ты мне сейчас тоже помоги. Видишь ящик? Нужно вскрыть замок так, чтобы никто не заподозрил.

– Зачем? – На ящик Григорий смотрел непонимающим взглядом. Он сейчас вообще мало что понимал.

– Не знаю пока. Ты просто открой.

Он открыл. Наверное, в обычное время управился бы быстрее, но сейчас волновался, думал о другом, поэтому провозился пару минут.

– Все, – сказал и отступил, явно не собираясь крышку поднимать. Ничего, теперь тетя Оля и сама как-нибудь.

Крышка тоже была очень тяжелой, и если бы не петли, на которых она держалась, Ольга бы, наверное, ее упустила, а так ящик распахнулся как книжка. Внутри было пусто. А что она, собственно, ожидала увидеть?

– Что там? – спросил Григорий, заглядывая в ящик через ее плечо, словно маленький мальчик.

– Ничего…

Ольга уже хотела закрыть крышку, но в последний момент передумала. Что это было? Легкий сквозняк из-за приоткрывшейся дверцы воспоминаний или интуиция? Она вздохнула, уперлась ладонями в дно ящика.

…Тьма накрыла ее с головой, накрыла душным, смрадным одеялом, не позволяя вздохнуть. Она кричала, билась в агонии, обламывала ногти о крышку этого… гроба в тщетной попытке вырваться на волю. Ее страха и ярости хватило бы, чтобы испепелить весь этот мир. Ее голод был беспощадным, он рвал внутренности, полосовал на лоскуты кожу. Лучше бы она умерла…