Гремучий ручей

– Ты был там? – спросила Ольга, уже заранее зная ответ.

– Был.

– Чуял, чем там пахло? Тварь питалась… – Она сделала глубокий вдох, а потом решительно продолжила: – Людьми она питалась, Гриня. Кровью, плотью.

Григорий смертельно побледнел. Он знал, что Ольга говорит правду, но не хотел ей верить. Но он должен быть готов. И будет лучше, если подготовит его именно она, Ольга.

– Пока ты не нашел тело своего сына, мы будем считать, что Митя жив. И мы будем его искать. Я помогу тебе с этим. Слышишь ты меня, Григорий?

Он ничего не ответил, лишь крепко зажмурился. Ольгу он больше не боялся.

– Я думаю, тварь вырвалась из-под контроля. Наверное, Гюнтер не доглядел. Не знаю, но она вырвалась.

– Что оно такое? – спросил Григорий. – Тетя Оля, скажите мне? Оно такое же неживое, как была моя Зося? Еще один упырь, которого эти фашистские гады привезли к нам, как дикого зверя?!

– Тише, – сказала Ольга успокаивающе. – Я не знаю, что это за существо.

– Зато я знаю, кто точно знает. – Лицо Григория потемнело, рукоять топора он сжал с такой силой, что та, кажется, затрещала. – И он мне точно расскажет.

– Обещай мне, – прошептала Ольга, оглядываясь, – обещай мне, что не сунешься к фон Клейсту, не переговорив со мной.

– Почему?

Почему? Хороший вопрос.

– Хотя бы потому, что фон Клейст, кажется, не боится это… существо. А кто может не бояться чудовища, Гриня?

– Тот, кто сам страшнее любого чудовища.

Ольга удовлетворенно кивнула. Самое важное он понял. Ей бы тоже понять. Вопросов не стало меньше. Наоборот, вопросов стало только больше. А ниточки, все кровавые ниточки – и от водонапорной башни, и от погреба, и от Гремучей лощины – вели к дому. И где-то в доме находилось то, что Ольге было необходимо найти.

– Это нужно закрыть. – Ольга посмотрела на ящик, и Григорий вытащил из кармана отмычки. Управился быстро, руки его больше не дрожали.

– Я помог вам? – спросил он с вызовом.

– Ты помог мне.

– Теперь ваша очередь. Нужно что-то сделать с теми… – Он запнулся, – с телами в башне.

Ольга прекрасно его понимала. Девочки в башне были опасны. Девочки в башне в любой момент могли превратиться в упырей и прийти за живыми девочками и мальчиками.

– Пока светло. – Григорий, кажется, и сам не верил в то, о чем сейчас говорил. Во всяком случае, вид у него был ошарашенный. – Они же не опасны до прихода темноты?

– Я не знаю.

– А что вы вообще знаете?! – Он сорвался на крик, но тут же замолчал, виновато покосился на закрытую дверь сарая. – Простите, тетя Оля.

– Ничего, Гриня. Я понимаю. Давай встретимся через четверть часа у башни. На месте решим.

Как же ей не хотелось ничего решать! Как же не хотелось принимать такие решения! Но Григорий прав – нужно что-то сделать до наступления темноты.

* * *

У башни они встретились через четверть часа, как и договаривались. Григорий уже отпер замок, но внутрь не заходил, курил, прислонившись плечом к кирпичной стене. У ног его лежал свежесрубленный и наспех заточенный осиновый кол. Мальчик быстро учится. Наверное, это хорошо.

– Пойдем, – сказала Ольга и первой вошла в башню.

Внутри было темно, холодно и затхло. Она принюхалась, пытаясь уловить тот особый сладковатый дух, который выдавал близкое присутствие смерти, но не почувствовала ровным счетом ничего.

– Они там… – Подбородком Григорий указал на плотно закрытый люк парового котла.

Люк был большой. Ольге показалось, что почти метр в диметре. Впрочем, может только показалось, с глазомером у нее всегда были проблемы.

– Откроешь? – Она подошла к люку, требовательно посмотрела на Григория.

Он мрачно кивнул, а потом сказал:

– Я не смогу, тетя Оля. Не смогу с ними, как вы тогда с Зосей. Рука не поднимется.

– Моя поднимется. – Она невесело усмехнулась и протянула руку. Григорий вложил в нее осиновый кол. – Но я должна убедиться.

– В чем?

Ольга не стала отвечать, велела:

– Открывай!

Люк открылся с пронзительным скрипом. Оба они – и Ольга, и Григорий – меж воли отшатнулись, ожидая самого страшного, ожидая непоправимого.

Шли мгновения, но ничего не происходило, никто не пытался выбраться наружу, никто не пытался на них напасть.

– Еще светло же, да? – сказал Григорий не слишком уверенно. – Может, они только ночью?

Ольга покрепче перехватила осиновый кол, сделала осторожный шаг к котлу, склонилась над люком. Вот сейчас она почувствовала запах. Тот самый – удушливо-сладковатый. От Зоси, от существа, что вернулось в Зосином обличье, пахло сырой землей. Значило ли это хоть что-нибудь? Ольга не знала.