Грешная и святая

Это было недурно. Теперь он свободен и должен вернуть себе имя. Он – Ле Корбо. Он!

А! Звук колес. Он увидел свою цель. Легкий экипаж, запряженный парой лошадей, и только один человек на козлах. Великолепно! Плохая охрана и легкая победа.

Он ринулся на дорогу:

– Стой!

Кучер натянул поводья.

– Черт побери, я думал, ты в тюрьме!

– Это ошибка, месье. Не лезь на рожон.

Он заглянул внутрь кареты и улыбнулся. Там сидела красивая женщина. Одна. Дама без сопровождения, да еще с таким накрашенным лицом – видимо, она не является воплощением добродетели. Что ж, и он не святой.

– Мадам, я требую платы за проезд по этой дороге.

– Это Королевская дорога – значит, ты король?

Он плохо разбирался в английском произношении, но подумал, что она говорит довольно прилично.

– Возможно. В конце концов, ваш король – безумец.

– А ваш, – напомнила она, – мертв.

– Увы, нет, мадам. Наш – очень, очень толстый.

Она улыбнулась, затем засмеялась – великолепным, громким смехом, показав замечательные зубы. Новый король Франции жил в ссылке и проводил время, набивая себе брюхо, – его называли Жирным Луи.

– Тогда ты точно не король. – Она откровенно оценивала его. – Какую плату ты имеешь в виду, Ле Корбо?

– Увы, мадам, быструю плату. Ворон должен лететь, иначе он запляшет в петле.

– Однако я достойна гораздо большего, чем мимолетная встреча.

– Возможно, мадам, в один прекрасный день мы без спешки убедимся в этом.

– В самом деле, сэр, мы могли бы…

– Пока, увы, я должен просить вас выйти из кареты, чтобы я мог оценить ваше… э-э… богатство.

Ее лицо окаменело, и она распахнула дверцу, чтобы выйти.

Увидев ее в полный рост, он восхищенно поднял брови. Облегающее платье с многочисленными прорезями в юбке открывало пышное тело. Широкие бедра, круглые икры, стройные лодыжки, узкая талия. Вырез платья открывал великолепную грудь, которая была прикрыта только прозрачной тканью.

Ворон дышал так громко и часто, что она слышала его дыхание.

– Вижу, что ваше состояние, мадам, в ваших природных богатствах. Никаких драгоценностей?

– Я возвращаюсь с вечеринки, на которую не стоило надевать драгоценности.

Он снова окинул ее взглядом и увидел, что она говорит правду. Под таким платьем сложно что-то спрятать. Ле Корбо часто требовал от дам поцелуя взамен безделушек, но поцелуй шлюхи был дешевой платой. Он заглянул в карету. На сиденье лежала статуэтка. Он взглянул на женщину и увидел, что она напряглась. Ах так…

– Я возьму это.

– Это пустяк.

– Мне нравится.

Она вспыхнула, затем взяла статуэтку и подняла ее, чтобы он мог рассмотреть ее.

– Это безделица. Индийская статуэтка, я получила ее в качестве приза.

Статуэтка была примерно восемь дюймов в высоту, искусно вырезанная, наверняка из слоновой кости.

– Уверен, что вы заслужили этот приз, мадам. И все же отдайте ее мне.

Глаза женщины гневно вспыхнули, что лишь усилило его интерес. Почему эта вещь так дорога ей, и как он может извлечь прибыль из этого?

– Я думала, что ты берешь только половину добычи, Ворон.

– Будет сложно разрезать ее пополам. – Он тронул лошадь вперед и выхватил статуэтку из ее рук. – Возможно, мадам, я позволю вам выкупить вашу игрушку.

Миранда не умела скрывать свои эмоции. Она пришла в ярость, затем стала обдумывать, как поступить. У нее появилась надежда.

– Для этого, – заметил Жан-Мари, – мне нужно ваше имя.

– Миранда Куп. – Она была высокомерна, как герцогиня. – Мой адрес хорошо известен. Верните ее в течение недели, иначе я позабочусь о том, чтобы вас повесили!

Женщина забралась обратно в карету. Жан-Мари придержал дверцу, чтобы она не могла закрыть ее.

– Интересно, где проходила такая веселая вечеринка?

Изумление в ее взгляде сменилось пониманием.

– В Стокли-Мэнор, час езды отсюда. Да-да, большая часть гуляк уже пьяна.

Казалось, дама не испытывала добрых чувств к недавним приятелям. Он кивнул, закрыл дверцу и дал знак кучеру ехать. Когда карета отъехала, Ален и Ив подошли к нему.

– Ты же не собираешься принять это предложение? – спросил Ив. – Она обведет тебя вокруг пальца и отдаст в руки палача.

– Неужели? – Жан-Мари с улыбкой посмотрел на весьма интересную статуэтку. – Как ты думаешь, эта поза возможна?

– Нас поймают, если мы будем здесь торчать. И если ты не собираешься продавать статуэтку, значит, мы напрасно рисковали жизнью.

Жан-Мари рассмеялся.

– У тебя душа наемника, но у меня есть план, который порадует нас всех. Вперед! Ворон летит на север.

Крессида нежно прижалась губами к губам Триса; она была поражена тем, что можно целоваться так долго. Она сидела на коленях у Триса, и с каждым толчком кареты шелк терся о шелк, тело о тело.

Его рука была у нее под блузой, она обжигала ей спину, вызывая восхитительные ощущения. Крессида хотела знать, как она может сделать то же для него, но не была настолько решительна, чтобы попытаться.

Однако она обнимала его и могла делать все, что угодно, с его губами. Как странно. Их поцелуй длился так долго, что они словно стали частью друг друга.

Толчок кареты снова придавил девушку к Трису, и она почувствовала, как он напрягся. Горячая волна желания накрыла ее, но она прервала поцелуй.