Грешная и желанная

– Йен? – сонно отозвалась Женевьева. – Иногда мне кажется, что он уже в нем. Но да. Отправляется.

– Это хорошо, – сказал герцог.

Глава 18

После долгого-долгого дня, полного тяжелого физического труда Неду пришлось буквально выталкивать его за дверь «Свиньи и свистка». Горячая ванна очень подбодрила Йена, впрочем, ко времени возвращения домой он уже почти протрезвел.

Он остановился посреди своей комнаты. Ванна, удовольствие от нее заставили его слишком сильно ощущать себя, свое тело, мускулы и чувства, и какое это восхитительное наслаждение просто обладать ими. Быть живым. Иметь возможность чувствовать, пробовать и…

И его мышцы снова напряглись. Йен медленно распластал ладонь на своей все еще теплой, влажной груди.

Как… по-новому… ощущалась ее рука на его коже, это робкое шевеление пальцами; она словно открывала его для себя, храбрая, безрассудная, невинная.

Она целовалась не как девственница.

Йен хотел ощутить прикосновение ее кожи к своей.

Он хотел попробовать ее на вкус. Везде.

И желание, которое так успешно удерживал на вполне разумном расстоянии целую неделю, обрушилось на него, как разрушительное пламя.

Он неделю не подходил к окну. И сейчас не подойдет. Не подойдет!

Он говорил себе это все время, пока шел к окну.

Оказавшись возле него, Йен выглянул наружу. Из окон Тэнзи падал свет, и сердце Йена подскочило. Значит, она там, на балконе, делает…

Но что, во имя господа, она делает?

Она слишком сильно перегнулась через перила балкона, вытянув назад ногу, и резко замахала руками. Сердце Йена подскочило к горлу, но тут Тэнзи вроде бы обрела равновесие, хотя все еще оставалась в весьма неустойчивом положении.

Йен выскочил из комнаты, рывком распахнул дверь в ее комнату (к счастью, она не была заперта) и в несколько шагов оказался на балконе.

И даже умудрился заговорить спокойным голосом:

– Какого черта вы делаете? Когда вас называют ангелом, это всего лишь эвфемизм, мисс Дэнфорт. У вас нет крыльев. И на землю вы рухнете с грохотом. А вы непременно рухнете, если будете и дальше стоять тут под таким углом.

Она замерла. Помедлила секунду и ответила:

– О, добрый вечер, Йен. Какой вы забавный.

– Отойдите от края балкона, мисс Дэнфорт. Поверьте, ради меня не стоит с него прыгать.

– Ха. Хотите верьте, хотите нет, но я не провожу каждую минуту своей жизни, думая о вас.

– Только большую их часть?

Она лишь медленно грациозно выпрямилась, отступила от перил, повернулась и посмотрела на него. Даже без упрека, но при этом не произнесла ни слова.

– Тогда мы возвращаемся к моему первому вопросу – какого черта вы делаете? – Он понизил голос.

Она колебалась. Губы ее слегка дрожали.

Затем, сдаваясь, испустила тяжелый вздох.

– Просто… просто я не могу отыскать нужные мне звезды. – Это прозвучало смущенно.

– Что… нужные вам звезды? Вы астролог? Поэтому можете читать в моей душе? Или они вам нужны, чтобы направить корабль обратно в Америку?

– Нет, и я знаю, что вы зачахнете и ляжете в могилу, если я направлю свой корабль обратно в Америку. Я ищу Семерых Сестер. Или как там вы их называете.

Йен уже улыбался, будь проклята эта девчонка, и внезапно ему стало ясно – тревожно ясно – что присутствие Тэнзи улучшает все вокруг, краски становятся ярче, мир светлее. Она все равно что глоток свежего воздуха после недели, проведенной в заточении.

– А. Плеяды. Их можно увидеть с этой стороны дома, если вытянуть шею… вот так. Не нужно рисковать жизнью, перегибаясь через перила. Видите вон ту яркую звезду?

– Где? – Она откинулась назад, так далеко, что задела его.

Йен подозревал, что это сделано нарочно.

Следовало бы отодвинуться.

Ему в самом деле следует отодвинуться.

Но он не мог.

– О! Я ее вижу! Я их вижу! Или их часть! – Голос ее звучал так восторженно, что Йен коротко засмеялся.

Она поразила его, прислонившись к нему так, будто это самая естественная вещь на свете, и стала рассматривать небо. И оказалось, что это и вправду самое естественное на свете. От физической работы он устал, и от легкого аромата лаванды и тепла ее тела голова у него начала кружиться. И внезапно он подумал, что теперь знает, каково это – быть планетой, бесконечно, грациозно кружащей в Солнечной системе. И в тот миг он никак не мог понять, почему не обнимал ее раньше.

– Почему Семь Сестер? – спросил Йен слегка хрипловато.

Ее голос прозвучал чуть слышно:

– Когда я была девочкой, мама рассказывала мне сказку о том, как они попали на небо. Мне эта сказка ужасно нравилась. И каждый раз мама ее немного изменяла. – Тэнзи негромко засмеялась. – Поэтому я так любила эту историю. Мама говорила, чтобы я искала ее в небе, когда она… уйдет. Сказала, она будет пить чай с Семью Сестрами. И я никогда не думала, что она… – Тэнзи поколебалась. – …Вы ведь знаете, как окончательно уходят ушедшие, Йен?

Его потрясла безжизненная глухота ее голоса. Он знал это звучание. Так говорят, когда тот, кого ты любишь, исчезает навсегда.

И как ни странно, он точно знал, о чем она. Все эти разговоры о вечной жизни на небесах не изменят факта ухода.