Грешная тайна

«Да-да, целуй ее, – говорил он себе. – Возможно, поцелуями и ласками ты сумеешь отвлечь ее, и тогда тебе не придется отвечать на вопросы, которые лучше оставить без ответа».

Ее нежные розовые губки почти тотчас же раскрылись, и на этот раз она нисколько не испугалась, когда его язык скользнул меж губ. А Майкл, проводя ладонью по ее бедру, почувствовал, что еще сильнее возбуждается.

Прервав поцелуй, он снова улыбнулся, пытаясь приободрить жену. Глядя ей в глаза, тихо прошептал:

– Не беспокойтесь, дорогая. Я ведь уже говорил вам, что тоже в каком-то смысле не очень опытен. Так что мы сделаем это вместе.

Она взглянула на него с удивлением:

– Я полагаю, в этом вся суть, милорд. Разве можно в одиночестве консуммировать брак?

Майкл невольно рассмеялся. Язвительный ответ Джулианны свидетельствовал о том, что она не так уж и страшилась того, что должно было произойти.

– Разумеется, в одиночестве нельзя. Именно поэтому мы вместе, дорогая. И именно поэтому я собираюсь показать вам кое-что.

Майкл запустил руку в вырез ее ночной рубашки и принялся теребить соски. В ответ прозвучал невнятный вздох, но и это было хорошим знаком. Вздохи ведут к стонам, а стоны – к крикам страсти, если сделать все правильно. А если вздох, прозвучавший так рано, вырвался из груди совершенно неопытной благопристойной женщины, то это можно было считать весьма многообещающим началом.

«Или она не столь уж благопристойна?» – подумал Майкл с улыбкой. Несколько секунд спустя он развязал ленту на ее корсаже, а затем, обнажая грудь, распахнул рубашку. Джулианна и на сей раз не стала возражать – лишь прикрыла глаза. И снова вздохнула.

Немного помедлив, Майкл провел губами по ее ключице, затем, опустившись пониже, принялся целовать грудь, после чего лизнул сосок и легонько прикусил его.

– О-о! – вырвалось у Джулианны, и на сей раз стон ее прозвучал гораздо громче.

А потом ее бедра вдруг пришли в движение и резко приподнялись, руки же легли ему на плечи, и эти ее инстинктивные движения еще больше воспламенили Майкла.

Разумеется, он привык к совеем другим женщинам, к тем, которые хотели дарить и получать удовольствие и которые точно знали, что следовало для этого делать. А Джулианна была совсем неопытна, и, конечно же, ее никогда раньше не целовали так интимно. И не было ничего удивительного в том, что его брат не прикасался к ней. Ей едва исполнилось восемнадцать, когда Гарри умер; когда же они до этого встречались, за ними постоянно наблюдали.

«Что ж, по крайней мере она не будет сравнивать нас в постели», – подумал Майкл с некоторым облегчением. Разумеется, он был уверен, что не проиграл бы при таком сравнении, но точно знал, что во всем остальном едва ли мог бы сравниться с жизнерадостным и дружелюбным старшим братом. Что же касается семейной жизни, то Гарри всегда считал: брак – это дом, жена и дети, – а вот для него, Майкла семейная жизнь являлась как бы абстрактной идеей, то есть он не знал, каким мужем хочет быть, и понятия не имел, что значит быть отцом.

Но он не сомневался: скорая беременность Джулианны вполне удовлетворила бы их родителей, а для него самого она, возможно, стала бы наилучшим вариантом, так как в этом случае он мог бы отправить жену в поместье, где она ожидала бы родов.

«К тому же сделать Джулианне ребенка – это очень даже приятное занятие», – подумал маркиз, невольно улыбнувшись.

Взявшись за ночную рубашку жены, он тихо сказал:

– Я собираюсь раздеть вас, дорогая. Но вам не следует тревожиться. Я просто хочу на вас посмотреть. И попробовать, – добавил он почти шепотом.

Джулианна взглянула на него вопросительно и едва заметно нахмурилась. Судя по всему, она понятия не имела, что означала его последняя фраза.

Он раздевал ее неспешно, то и дело целуя и лаская, чтобы приободрить и успокоить. И она отвечала на все его ласки тихими вздохами.

Наконец жена предстала перед ним совершенно обнаженная, и Майкл, окинув взглядом ее стройную изящную фигуру, бросил рубашку на пол у кровати.

А теперь следовало сделать так, чтобы Джулианна насладилась их первой близостью.

«Никогда не позволяй своему противнику сохранить равновесие», – внезапно вспомнилась ему одна из заповедей шпиона. Разумеется, Джулианна не была его врагом, и союзником она становиться не собиралась. И если все пройдет хорошо, то она никогда не узнает, кто он, в сущности, такой и чем занимается.

Склонившись над ней, Майкл провел губами по ее животу и, приподняв голову, пробормотал:

– Ты такая сладкая…

Она шевельнулась, однако промолчала, явно не зная, как реагировать на его слова. Когда же Майкл провел ладонями по ее бедрам, она вздрогнула, но снова промолчала, очевидно, решив, что ей следует подчиняться всегда и во всем.

А Майкл мысленно улыбнулся, снова вспомнив о том, что Джулианна – девственница. Да, в каком-то смысле первая в его жизни. Он был столь же неопытен, как и она, однако вся ответственность лежала на нем – об этом не следовало забывать.