Грешник

Лица моих родителей.

Я поднялся на ноги.

Мне нужно было… не чувствовать. Хотя бы несколько минут.

В любом случае, это было все, что я собирался получить.

Волк.

Чистый, несокрушимый, совершенный. Я был всем этим, и вот к чему это привело.

Я вернулся в спальню, чтобы взять вещи, необходимые для запуска превращения. Не просто превращения, а дикого, воющего перевоплощения, которое сломает меня. Не все мои волчьи эксперименты привели к хорошему концу. Сейчас я не хотел хорошего конца. Крошечная логическая часть меня подумала, что тщательный процесс помог бы. Напомнил бы мне о причинах оставаться человеком. Дал шанс успокоиться. Напомнил о других способах, которыми я научился подавлять это чувство в себе.

Но, казалось, это только усиливало его. Даже несмотря на то, что я двигался медленно и методично, время толкало и швыряло меня — и прошлое, и будущее. В конечном счете, я без особых усилий вызвал в себе воспоминания о том, как делал это или что-то вроде того бесчисленное количество раз.

Волк.

Мой мозг вернулся обратно к Сэму в Миннесоту, который так ненавидел волка. Я мог услышать его голос, когда он говорил мне, что я стираю всю свою сущность, делая это. Я терял все хорошее в себе. С какой ненавистью я отбрасывал все это прочь. Виктор умер в волчьем обличье, борясь за человечность, а я отказывался от нее просто так.

Я говорил себе это снова и снова.

Но это было бесполезно. Я уже знал, чем это закончится.

Хоть в ванной был только я один, казалось, будто кто-то или что-то еще было здесь со мной. Темная сущность, клубящаяся в углу, парящая у потолка. Насыщающая темноту внутри меня или же питающаяся ею. Все мы — пользователи и средства.

Я отрыл воду в душе и присел на край унитаза, в одной руке шприц, в другой — телефон. Я набрал номер Изабел. Я не знал, что сказал бы, если бы она ответила.

Я знал, что она все равно не ответит.

Доверять тебе?

Звонок перевелся на голосовую почту. Несколько минут я наблюдал, как галлоны воды из душа стекают в сток. Я подумал о том, что снаружи была пустыня. А затем воткнул в себя иглу.

Боль напомнила мне, что это работало.

Я уткнулся затылком в стену и ждал, пока это меня изменит или убьет, и, честно говоря, мне было плевать, что именно произойдет. Нет, не плевать. Я надеялся, что случится и то, и другое.

Вещество, которое я ввел себе в вену, прорывалось через кровеносную систему в мозг. Добравшись к нему, оно царапало, било и кусало мой гипоталамус, посылая один и тот же сигнал:

волк

волк

волк

Боль рассеяла все мои мысли. Мой разум был химическим огнем, сжигающим самого себя. Я рухнул на плитку, потный и трясущийся, меня тошнило. Мои мысли испарились.

А затем…

Это был свет. Сияющий над головой, отражающийся в вечно меняющейся и никогда не растущей луже. Это был звук. Шипение брызжущей на землю воды, мягкое и продолжительное. Аромат: кислоты и фруктов, сладости и гнили.

Волк.

Глава 35

 ИЗАБЕЛ •

Я вела машину.

Часть меня хотела продолжить ехать до конца моей жизни. Другая часть меня хотела к Коулу.

Я не знала, что было хуже.

В конце концов, я заметила, что еду вверх по побережью, мимо Малибу. Дорога была темной и извилистой, с одной стороны — скалистое побережье и бушующее море, с другой — крутые, поросшие кустарником утесы гор. Исчезли пальмы, люди, дома. Едучи по какой-то каньонной дороге, мне казалось, что я направляюсь прямиком в темное ночное небо или же в темный ночной океан. Я понятия не имела, который час. Это был конец света.

Наконец, я остановила внедорожник на одной из смотровых площадок. Внизу волны прибоя образовали кривую белую линию параллельно берегу. Все остальное было темным.

Я вышла. Воздух снаружи леденил кожу. Мои коленки тряслись, как и руки. Некоторое время я стояла там, обернув вокруг себя руки, дрожа, и размышляя, мог ли случиться эмоциональный шок, если у тебя не было эмоций.

Наверное, пришло время признать, что у меня были эмоции и они предали меня.

Затем я открыла багажник внедорожника, достала оттуда монтировку и закрыла его. Я подумала о том болезненном чувстве в желудке, когда впервые увидела Коула на вечеринке. В ретроспективе это было то же чувство, что и когда мой отец заговорил странным голосом немногим ранее. Когда я поняла, что он собирается сказать мне что-то, что я не хочу услышать.

Я посмотрела на белую как луна машину. Покрепче сжала монтировку.

А затем я расхреначила внедорожник.

Первая вмятина была не из лучших. Не было ничего удивительного в том, чтобы ударить монтировкой по автомобилю и оставить вмятину. Это то, что случается, когда бьешь чем-то металлическим по чему-то металлическому.

Но второй удар. Он послал по моему телу волну ощущений. Это меня удивило. Я не думала, что это случится после второго замаха, или третьего или даже четвертого. Затем я осознала, что никогда не прекращу крушить эту машину. Я разбила двери и капот, растрощила большие бамперы.