Грешник

Громов вздохнул. Лучше бы она о Наташе заботилась. Но вслух ничего говорить не стал.

Квартира у Лариски была добротная. В старом доме с высокими потолками.

- Ты только не пугайся. Я с этими событиями порядком засралась. Обычно здесь нет такого бардака. Пойдем. Вот его комната... Я здесь ничего не убирала. Как было - так и есть. Как чувствовала...

Голос женщины под конец ослаб. Будто надломился. Она достала с полки толстый синий альбом и протянула Глебу.

- В основном, конечно, все фотки в компьютере. Но здесь такое... самое-самое.

Громов сглотнул. На самом деле, слушая Наташу, которая и правда все время разговаривала с Кириллом, ему казалось, что он неплохо его узнал. Ведь они с Наташей были знакомы с самого детства. Покойные родители Лариски жили на той же улице, что и Наташа, а Кирилл проводил у них много времени. Сотни историй из жизни сына...

- Да ты альбом с собой бери в кухню. Я хоть бутербродов тебе сделаю...

Глеб кивнул. Мазнул взглядом по стоящим на полке кубкам.

-Танцы?

- Да... А теперь, вот, не потанцует...

Голос Ларки снова дрогнул. Глеб отложил альбом и подошел на шаг ближе.

-Лар...

Она заплакала. Обхватила полы его пиджака и заплакала. Привычным движением Глеб похлопал женщину по спине.

- Ну, все... Все... Как-то да будет.

А потом он почувствовал это... Ее поцелуй на своей шее. Жаркий, жадный, отчаянный. Чужие руки оторвались от пиджака и скользнули вверх по груди, обхватили шею. Чужой рот прижался к губам. Острые ногти царапнули кожу. Глеб отстранился, не позволяя углубить поцелуй. Но Ларка, как будто этого не заметила, снова потянулась к нему, застонала утробно.

- Нет, Лара... Слышишь? Нет. Это не выход.

Она замерла, осмысливая его слова. Опустила голову. Глеб отступил еще на шаг. Ларка обхватила себя руками.

- Вот как... Теперь я не про твою честь, выходит?

- Не в этом дело, Ларис. Просто сейчас тобой движет отчаяние. Завтра ты бы проснулась и пожалела о случившемся. Я этого не хочу.

- О моих чувствах заботишься? - прошептала, поворачиваясь к нему спиной.

- Разве это плохо?

- Уходи.

Глеб ушел, тихо прикрыв за собой дверь. Долгое время он жил на взводе. Женщины у него не было вот уже... скоро полгода. С тех пор, как он увидел Наташу, и другие перестали для него существовать, возбуждать, вызывать желание. Легко бы было поддаться. Но он не хотел. Однажды решив для себя ждать Наташу столько, сколько потребуется - он ни на йоту не отступал от своего решения, хотя чем дальше - тем становилось труднее.

Доехав до больницы, Громов припарковался и пошел к крыльцу, но в последний момент оглянулся. Наташа сидела на скамейке между куцых клумб. Резко поменяв траекторию движения, Глеб направился к ней. Еще издали заметил, что она чем-то взволнована. Это выдавали хаотичные движения рук и застывший, стеклянный взгляд. Не представляя, чего ему ждать, Громов сел рядом. Осторожно коснулся пальцами острого подбородка, привлекая к себе внимание.

- Что случилось?

- Кириллу стало хуже. Врачи говорят, что после всего у него нарушилось правильное взаимодействие органов и систем, и они отказывают...

С лица его рука переместилась на ее беззащитную шею. Чуть надавил, привлекая Наташу к себе. Ее живот коснулся его. Он уловил первую неправильную судорогу, но не придал ей значения. Коснулся губами макушки, понимая, что это запрещено, но не зная, как еще ему утешить Наташу.

- Нас ведь предупреждали, что так может быть...

Она промолчала. Тряхнула головой. Медленно отстранилась.

- Вы пахнете духами Ларисы Викторовны, - прошептала, глядя куда-то в сторону.

- Правда? Я подвез её домой. Наташ... слышишь? Не было у нас ничего. И не может быть...

Не глядя на Громова, Наташа встала со скамьи. Поморщилась, скривила губы. А он ничего не понял. Не верит ему, что ли?

- А может, лучше, чтоб было? Намучились вы со мной, Глеб Николаевич...

- Ну, ты что? Что за глупости ты говоришь?

- Не хочу быть собакой на сене... Это неправильно. Но потом представляю вас с другой... и жить не хочется.

- Не будет никакой другой! Все. Хватит. Едем домой, я сказал.

Громов решительно двинулся вперед, не зная, как еще положить конец этому глупому разговору. Ну, как

- глупому? Замечания Наташи на первый взгляд звучали вполне логично. Но только не для него самого. Какая логика в том, чтобы от нее отказаться? Ради чего? Зачем? Сколько потребуется - столько и будет ждать. Не сможет уже без неё, не захочет. Не променяет ни на одну другую женщину. Они чужие, не для него. Это ведь так очевидно, неужели Наташа этого не чувствует? Всего его, как открытую книгу читает, а то, что на лбу большими буквами написано - не видит в упор?

- Наташ, ну, что ты там? - оглянулся и замер. Она не торопилась идти за ним. Стояла посреди раздолбанной дорожки между пестрых клумб циний, упершись ладонями в колени. А между ног растекалась лужа.

Он рванул к ней, успел подхватить в тот самый момент, когда Наташа уже покачнулась. Поднял на руки, прижал к груди, ощущая, как сокращается ее живот.

- Еще рано, Глеб... Еще очень рано!