Грешник. На острие

– Так иди за мной и охраняй, дебил! – рявкнула я на него, отодвигая этот шкаф в сторону. Неудивительно, что убийца рядом был. Таких дятлов не обвести вокруг пальца – даже стыдно было бы.

И тут я остановилась, как вкопанная, к охраннику повернулась.

– Шамиль. Он сказал, его человек рядом всегда. То есть, наблюдает…. Или как? – эти вопросы, конечно же, не были адресованы охраннику, но у того, похоже, в бортовом компе случилась ошибка и он завис.

– Эээ, чё?

– Шамиль, сука. И я тоже идиотка! Ведь знала же! Он сам сказал! А я внимания не обратила, забыла! Я же могла папу предупредить! – бросилась в комнату отца, где его окружило целое стадо охраны. Стадо, которое должно было беречь, как зеницу ока. Никчемные мордовороты, им только в клубах алкашей вышвыривать. – Разошлись! – к кровати подбежала, аптечку из рук одного из местных «лекарей» вырвала. – Скорую поторопите! Скажите, что к Королю едут!

– Уже всех предупредили, Валерия Игнатьевна, – отозвался кто-то, а я бросила обеспокоенный взгляд на отца. Он был без сознания. Нехороший знак.

Рядом тело чьё-то лежит или мне показалось? Отвлеклась на секунду от отца, на мужика на полу взглянула.

– Это охранник же его, да? Один из вас?

– Он и стрелял в Игната Иваныча. Вы простите нас, проморгали. Давно он среди нас, никто бы не подумал, что предатель, – поясняет всё тот же голос, а я взгляда от мужика оторвать не могу. Как его накрывают пледом. Я видела его рядом с отцом. Вблизи.

Всё время рядом… Ах ты ж тварь, Шамиль. Ах ты ж паскуда.

– Он… Кто его подстрелил? – спрашиваю, поворачиваясь к отцу, начинаю разрезать ножницами рукав пропитавшейся кровью рубашки. – Нашатырь достаньте!

– Так сам Игнат Иваныч и пристрелил. Вовремя, видать, понял, что к чему.

Качаю головой, еле сдерживая мат, рвущийся с губ.

– А вы ему зачем тогда? Если он сам себя защищает?! – на этот вопрос мудозвоны мне не отвечают. Стоят, склонив дурные бошки.

Я привожу отца в чувство, тот стонет от боли, морщится.

– Сказал же, не выпускать…

– Пап, уймись, а, – начинаем перепалку, а на улице уже слышна сирена кареты скорой помощи.

ГЛАВА 22

– Где ты, падаль?! – ору в трубку, зверски растирая мокрым полотенцем кожу. Я уже отмылась от крови, но осталось стойкое ощущение, что она всё ещё на мне.

Мне не противно, нет. Это кровь моего отца. Мне больно. От того, что какой-то мудак однажды решил забрать у меня мою мамочку, а второй мудак решил забрать отца. Мы с Королём не тянем на премию «лучшие отношения отца и дочери», но мы всё ещё родные. Семья. Пусть вот такая вот, неполная, поломанная, но семья.

Я реву. Немо, зло, глотая слёзы и выплёскивая всё в ярость, что бурлит во мне, как в котле. Я хочу крови. Только не отцовской, а Шамиля. Истыкать его ножом и смотреть, как эта сволочь валяется в красной луже.

– Не боишься, что лишу тебя языка? – раздаётся в ответ спокойное.

– А ты не боишься, что я лишу тебя члена?! Повторяю вопрос: где ты?!

– Сейчас скину локацию. Приезжай, обсудим, – бросает мне эта нахальная тварь и сбрасывает звонок. Через секунду приходит оповещение из мессенджера. Какой-то бойцовский клуб. Отлично. Там я тебя и раздеру в клочья.

Безопасника Егора, приставленного ко мне в надзиратели, беру с собой, но он не догадывается, куда мы едем. И не нужно. Пусть посидит в машине.

О чём говорить с Хаджиевым я не знаю. Сложно как-то представить, чтобы после такого мы вообще могли говорить, но я устала от его игр и должна быть уверена, что покушение на отца не повторится. Я должна сделать хоть что-то.

Пока Егор сидит на водительском и пытается настроить радио, я, мило ему улыбнувшись, сваливаю к торговому центру рядом с бойцовским клубом, а потом незаметно меняю траекторию и сбегаю в соседнее здание. На входе меня проверяют два охранника. Многозначительно переглядываются, когда рамка металлодетектора мигает красным и издаёт мерзкий, громкий писк.

– Что в сумочке? – кивает на мою почти безобидную ношу один из качков.

– Ствол, – отвечаю ему я.

Опять переглядываются, видимо, растерявшись и не зная, как реагировать.

– Эээ… К нам нельзя с оружием.

– На! – кидаю ему сумку, прохожу рамку ещё раз и спускаюсь на нулевой этаж, куда указывает второй охранник.

Влетаю туда и наблюдаю Шамиля. Тот в паре с каким-то парнем тренируется на матах.

– Иди сюда, сука! – рявкаю я и несусь к уроду на всех парах.

Он не успевает среагировать, а может ленится или не ожидает, потому что вижу перед собой нахальную ухмылочку.

Ударяю его по лицу сильно, с оттяжкой. Вкладывая в этот удар всю свою ненависть, всю ярость. Кулак простреливает болью, но я этого не чувствую. Скорее просто знаю – когда схлынет адреналин, мне придётся несладко.

Мне кажется, от такой силы удара он должен упасть на мат без сознания, но Шамиль лишь криво усмехается, стирает большим пальцем с разбитой губы кровь и, поймав меня за щеки второй рукой, размазывает её по моим губам.

– Попробуй какой я на вкус. Нравится?

– На вкус ты тоже, как ебанный психопат!