Грешник Шимас

Колющий удар юноши легко пробил защиту, соперники взглянули в глаза друг другу, а потом падающее тело Махмуда вывернуло меч у Шимаса из руки, и он упал спиной о камни, не отрывая горящего взгляда от лица победителя.

Шимас наклонился и положил руку на рукоять меча.

— Когда ты вытащишь этот клинок, — проговорил Махмуд, — я умру.

— Да, Махмуд.

— Ты всегда превосходил меня. Какой же я был дурак, что заговорил с тобой в тот день, в саду у Гвадалквивира.

Он не отрывал от юноши горящего отвращением взгляда.

— Как часто я вспоминал тот день! Как ненавидел тебя!

Шимас сжал рукоять меча.

— Вытаскивай же его, — прохрипел Махмуд. — Вытаскивай — и будь ты проклят!

И юноша вытащил меч.

Свиток двенадцатый

— Здесь мы с тобой расстанемся, сынок, — Ибн Айлас натянул поводья. — Вскоре откроют городские ворота. Шимас кивнул, понимая своего спутника, — ему-то возвращение в Кордову было заказано. Да и ищут его, наверное, с вдвое большим усердием, чем искали после пропажи красавицы Фатимы. Увы, пути назад не было. Но, быть может, это и к лучшему — ибо он, наконец, сможет осуществить свою миссию.

— Прощай, торговец и воин, — юноша поклонился.

— Да хранит тебя Аллах всесильный, — усмехнулся Ибн Айлас. — И все боги, что встретятся на твоем долгом пути. Посылай иногда весточку — мне отрадно будет знать, что мой спаситель жив и верен своей великой цели…

Шимас отрицательно качнул головой.

— Уж лучше я сам расскажу тебе о том, сколь был успешен.

Торговец кивнул. Слова иссякли — хотя можно было еще немало сказать, немало наставлений дать этому высокому и сильному альбионцу. Но разве не показал он себя умудренным путешественником и опытным бойцом там, в катакомбах, бросившись спасать незнакомого и чужого ему человека?…

— Да будет легким твой путь, юноша…

Шимас соскочил с лошади, снял переметные сумы и протянул поводья Ибн Айласу.

— И да будет легким твое возвращение к прежним занятиям, купец. Лошади всегда ценились — возьми эту. Думаю, ее хозяину никогда уже не пригодятся ни седло, ни стремена…

Загрохотали, раскрываясь, ворота. Неспешная вереница желавших войти в блистательную столицу потянулась мимо заспанных стражников. Вскоре за городской чертой пропал и Ибн Айлас.

Шимас остался один. Теперь и наяву один — без друзей и спутников, как и его вымышленный беглый китобой. Сейчас в его руках было немного золота, в переметных сумах, перекинутых теперь через плечо, — немало нужных мелочей, которыми снабдил его торговец и которыми озаботился за время странствия к Замку и он сам. Дорога на полуночь была перед ним видна далеко за горизонтом.

Присев у догорающего бесхозного костерка и сбросив сумки, юноша окинул мысленным взглядом дни прошедшие, пытаясь понять, что может пригодиться ему в будущем. Итог был достаточно утешительным. Теперь арабский поистине стал его вторым языком, юноша многое вынес из услышанных разговоров и дискуссий мыслителей, в которых временами участвовал и сам. Он читал труды Аристотеля, Авиценны, Разеса, Альхацена, аль-Бируни и многих других мудрецов. С головой уходил в изучение астрономии, логики, медицины, естественных наук и некромантии. Каждая книга, каждый автор, каждая беседа как будто открывали передо ним новые пути возможного.

Но одних только знаний мало: Шимас усовершенствовал свое искусство обращения с мечом и кинжалом, а равно и стрельбы из лука, хотя был и не вполне удовлетворен. Деньги, пусть и не очень много, были все еще при нем. Из всех сокровищ он успел навсегда расстаться только с одной книгой… То были преимущества. Что же касается недостатков его нынешнего положения…

У Шимаса не было ни профессии, ни ремесла. Он был безземельным человеком со всеми вытекающими отсюда последствиями — везде и всем чужой, не имея покровителя, никому не служа… Да, это давало свободу, но делало его легкой добычей для противника.

Что же теперь? Самые быстрые пути к успеху обещали война или пиратство. Мореплавание Шимас знал лучше большинства мореходов и изучил военную тактику по трудам Вегеция и других знатоков. Военное ремесло — вот, пожалуй, то, к чему он лучше всего приспособлен, однако душа влекла его к ученым занятиям. Ученые везде были желанными гостями, цари и города соперничали, добиваясь их внимания.

Но одинокому юноше без семьи, без друзей, без влияния, без авторитетных учителей более чем непросто дожить даже до смены года. Не говоря уже о возвращении в столицу просвещенного мира после выполнения миссии.

«Глупец, ты думаешь о том, что будет после, хотя еще даже не выступил в поход, с которого все должно начаться! Прекрати размышлять и приступай, ленивый дурень!»

Костерок догорел. Шимас выпрямился и оглянулся. Под городской стеной горело несколько костров, а вокруг них еще сидели купцы и путешественники, ожидающие, пока наступит рассвет и можно будет отправиться в путь после ночевки под защитой городских укреплений.