Грешник Шимас

«Мне нужна лошадь… — подумал Шимас, поправляя сумки, становящиеся все тяжелее. — Быстроногая и выносливая…»

Делано спокойно он оглянулся по сторонам, надеясь рассмотреть сидящих у огня и найти среди них честное лицо. Готовый в любой миг выхватить меч или кинжал, он подошел к скромному костру. Там были двое: седобородый старик и молодой человек с гладким лицом. Оба вопросительно подняли глаза.

— У вас есть лошади, — сказал Шимас, — а мне нужна лошадь.

— Ты вышел в путь пешим? Странно же ты путешествуешь…

— Если бы я не вышел пешим, то мог вообще остаться на месте.

Странная речь юноши не удивила сидящих. Мало ли кто и зачем пытается уйти от столицы мира…

— Лошади недешево стоят…

Шимас присел рядом со стариком и получил чашку мятного чая. Завязался неторопливый разговор, временами больше похожий на неторопливые же торги. Юноша видел, что сомнения его собеседников угасли и что сейчас он в глазах окружающих такой же путник, как и любой другой, отправляющийся прочь от этих стен.

Торг закончился вполне успешно, и взошедшее солнце согрело спину Шимаса, покидающего лагерь верхом на коне берберийской породы, красавце, темно-сером в яблоках, почти вороном. Покупая Бербера, юноша заодно сторговал лук и колчан со стрелами. Однако путешествовать в одиночку было неразумно, и он надеялся присоединиться к какой-нибудь группе путников, которые пожелали бы увеличить свою мощь.

Дорога становилась все многолюднее — навстречу тянулись повозки с товарами, показался и прошел мимо настоящий караван, кавалькада вооруженных всадников заставила долго прокашливаться после поднятой их лошадьми настоящей пыльной бури. Шимас оглядывался скорее для того, чтобы рассмотреть и запомнить все вокруг. На глаза ему попался нищий, который шел, тяжело опираясь на посох.

И тут юноша одернул сам себя. Этого несчастного он уже видел! Видел там, у городской стены! Как могло случиться, что он верхом проделал тот же путь, что и пеший, да к тому же немощный старик?

Холодок побежал по спине Шимаса. Он почувствовал, что за ним следят, следят давно. Но он же никто!.. Даже собственный отец не узнал бы в этом разнаряженном широкоплечем всаднике собственного сына!.. Так, быть может, следят не за ним, не за Шимасом Абд-Алишером, а за кем-то еще?

Юноша решил проверить это самым простым способом: он спешился и расположился в кустах на склоне холма, рассматривая странников, спешащих и неторопливо шествующих по дороге. Это место превосходно укрывало его и давало возможность наблюдать за прохожими и проезжими. Вот прошел купец с десятком верблюдов и несколькими конниками, потом проскакала дюжина солдат в остроконечных шлемах и кольчугах. За ними проследовала повозка, запряженная быками и охраняемая двумя всадниками, потом появилась разношерстная компания мужиков довольно грубого вида. Двое из них отделились от прочих и спрятались на склоне прямо под Шимасом. Они устроились поудобнее и тоже стали наблюдать за дорогой.

Внезапно их разговор умолк. Появились новые путешественники — высокий человек в черном верхом на муле под богато расшитым чепраком, с тремя слугами, также на мулах. Все они были вооружены, но, судя по осанке, отнюдь не воины. Следовали за ними и два вьючных мула, однако внимание наблюдателей внизу сосредоточилось не на поклаже, а на человеке в черной одежде.

— Это он, Иосиф. Иосиф Севильский!

Когда маленький караван удалился по узкой дороге, один из этих двоих вскочил на коня и поскакал через холм. При этом он проехал так близко от Шимаса, что тот достаточно хорошо разглядел коренастого крепыша с жирной кожей и нечесаными волосами, к тому же вооруженного до зубов. Второй задержался на месте, а потом спустился к главной дороге и последовал по ней за Иосифом Севильским.

Грек, наставник Шимаса в Арморике, как-то рассказывал ему об Иосифе. Знаменитый ученый и влиятельный человек, переменивший веру иудей, трудившийся вместе с Раймудом из Толедо над переводом арабских книг на латынь и кастильское наречие.

Отец Шимаса принадлежал к людям, уважающим знание, и его дом был местом, где обычно останавливались проезжие путешественники. По ночам за стаканом вина немало случалось добрых разговоров об ученых и искателях истины. Интерес Абд-Алишера к их трудам возбуждался не только его путешествиями, но и случайными встречами с мудрецами из Александрии, Рима, Афин и мавританской Испании. Вспомнив о доме, Шимас вернулся мыслями и к миссии, которую ему еще только предстояло выполнить.

«Я, Шимас Абд-Алишер, сам позабочусь, чтобы Фулкхерст умер от моего клинка. Да, я одинок, но тот, кому приходится стоять в одиночку, часто оказывается сильнейшим. И таким остается, даже обретая спутников…»