Грешники

Валентин прокашлялся.

— Можешь выходить, Селин.

Девушка застыла. Словно потеряла способность дышать.

— В последнее время уловки тебе не даются, да? Давай, покажись, — он резко хлопнул в ладони, словно подзывал питомца. — Никаких больше игр.

Селин вышла из-за шторы, чувствуя себя полной дурой.

— Ты знал, что я тут? Все это время?

— Ты бы удивилась тому, сколько всего я знаю, Селин, — холодно улыбнулся тот.

Он, как и всегда, был облачен в черное, отчего его волосы словно горели светлым огнем. Селин даже подумала, что, если судить объективно, Валентин был так же красив, как и Стивен, однако подумать о нем в подобном ключе не выходило. Он был красив красотой статуи: идеально вылеплен, непреклонен, словно камень. Иногда в Академии Селин наблюдала за ним и Джослин, поражаясь, как одно ее прикосновение было способно растопить его лед. Однажды Селин застала их в объятиях и из тени наблюдала за тем, как они теряются друг в друге. Как, стоило разорвать поцелуй, Валентин нежно-нежно коснулся ее щеки, и выражение его лица, когда он смотрел на свою возлюбленную, было почти человеческим.

Сейчас же в нем не было и следа той человечности. Он широко развел руки, словно приветствуя ее в роскошной гостиной. Клетка в центре помещения была пуста, если не считать тлеющую груду кожи и черного кружева. Доминик дю Фруа была мертва.

Валентин проследил за ее взглядом.

— Она была преступницей. Я лишь ускорил неизбежное.

О Валентине ходило множество слухов, особенно о том, как он изменился, когда убили его отца. Люди говорили о жестокостях, которые он совершал не только по отношению к жителям нижнего мира, но и к любому, кто вставал у него на пути. Любому, кто ставил его действия под вопрос.

— Ты выглядишь взволнованной. Даже… напуганной.

— Нет, — быстро отозвалась девушка.

— Словно думаешь о том, что проникновение в мою квартиру в попытках шпионажа приведет к кое-каким неприятным последствиям.

— Я не шпионила, я просто…

Он одарил ее улыбкой. Столь теплой и солнечной, что Селин ощутила себя откровенно нелепо.

— Не желаешь ли чашечку чая? С печеньем. Выглядишь так, словно не ела целый год.

Словно приманка: не только чай и печенье, но и нарезанный свежий багет, козий сыр, крохотный горшочек с медом, а также чаша с черникой, которую словно только что сорвали с ветки. Селин и не подозревала, что голодна, пока не ощутила вкус меда на языке. Она была голодна до невозможности.

Затем последовал вежливый парижский диалог: они обсудили свои любимые кафе, места для пикника, лучшие заведения с блинчиками, сравнили достоинства д’Орсе и Помпиду. А после Валентин, откусив кусок от багета с сыром, заметил достаточно бодро:

— Ты, конечно, знаешь, что остальные считают тебя слабой и не особенно выдающейся.

Селин едва не подавилась черникой.

— Если бы учитывалось мнение большинства в Круге, тебя бы в нем не было. К счастью, демократией у нас и не пахнет. Они думаю, что знают тебя, Селин, но на деле не знают и половины. Правда же?

Девушка медленно покачала головой. Никто ничего о ней не знал на самом деле.

— Но я в тебя верил. Доверял. И ты отплатила мне подозрением?

— Я и правда не…

— Разумеется. Ты ничего не подозревала. Просто хотела нанести светский визит. Спрятавшись за моими шторами.

— Ладно. Oui. У меня были подозрения.

— Видишь? Умничка, — снова эта теплая ободряющая улыбка. — И что же ты разузнала обо мне в своих бесстрашных расследованиях?

Притворяться не было смысла. И Селин была столь же любопытна, сколь и напугана. Поэтому и рассказала правду:

— Доминик дю Фруа не имела никаких дел с охотниками. Лишь с тобой. Ты пытаешься кого-то подставить и используешь для этого нас.

— Вас?

— Меня, Роберта и Стивена.

— Ах, Роберт и Стивен. Да, я действительно их использую. Но тебя? Ты же здесь, не правда ли? И увидишь все как на ладони.

— Правда?

— Если пожелаешь…

Родители Селин никогда не читали ей сказки. Но она самостоятельно прочла их, вынося для себя простую истину: следует быть осторожной в своих желаниях.

И, как и любой Сумеречный охотник, она прекрасно знала: все легенды правдивы.

— Я хочу знать, — проговорила она.

Он подтвердил ее догадку. О том, что подставляет двух невиновных охотников. Виновны они были лишь в том, что встали на пути у Круга.

— Они увязли в традициях, в коррупции Конклава. И настроены на мое уничтожение. Поэтому я сделал первый шаг, — он использовал мага, дабы подбросить улики. А теперь использует Стивена и Роберта для подтверждения ее признания. — Поскольку она сама, к сожалению, показания дать не сможет.

— А что насчет Смертельного Меча? — поинтересовалась Селин. — Тебя не беспокоит то, что случится, когда обвиняемых охотников станут допрашивать?

Валентин цокнул, словно разочаровавшись в том, что она пришла к верному заключению.

— Очень жаль, но так далеко вещи не зайдут. Я знаю, что эти два охотника попытаются совершить побег, когда их будут перевозить в Город Молчания. И погибнут в воцарившемся хаосе. Как трагично.