Грешница в шампанском

Мать тут же рухнула в кресло, ухватившись за сердце. Тут же затребовала воды, лекарства и начала причитать, вспомнив все. И его неудачную женитьбу. И то, что они его предупреждали. Уговаривали не торопиться. Они ведь так и знали, что хорошего ждать не приходится в таком мезальянсе, и вот оно стряслось.

Отец ей подыгрывал, так же уронив себя в кресло напротив, правда, держал обеими руками голову, будто та норовила расколоться на части от такой вопиющей наглости со стороны невестки.

Мыслимо ли? Ворвалась к ним в дом в неурочное время. Ведет себя вызывающе, не позволяя им вставить слово. Да еще и обвиняет их в чем-то.

– Дорогая, может, вызовем «Скорую»?! – обеспокоился глава семейства.

«Дорогая» продолжала разыгрывать сердечный приступ. Стенала, хватала из рук сына стаканы с водой, мензурки с лекарством. Театрально стучала зубами о стекло, смахивала с глаз несуществующие слезинки. Доигралась до такой степени, что сын перепугался. Трясущимися руками выгреб из секретера коробок с лекарствами и начал шарить в упаковках, пытаясь найти что-то, что способно было спасти мать от смерти.

Надежда какое-то время безучастно наблюдала за всем этим представлением. Потом поймала мужа за рукав, дернула, усадила на диван и крикнула во весь голос так, что все присутствующие вздрогнули:

– А ну хватит ломать комедию, черт вас побери!

– Надюша! – ахнул Сергей, пытаясь подняться. – Так нельзя, маме плохо!

– Сережа, сядь на место! – не понижая голоса, приказала она ему. – А с мамой твоей ничего не случится. Она пока еще ничего не знает, от чего ей стоило бы впадать в истерику.

– Да, кроме того, что моя сноха – недостойная женщина, – с пафосом произнесла свекровь, выпрямляясь в кресле и мгновенно забывая про свой недуг.

– Не более недостойная, чем вы! – огрызнулась Надежда, пропустив мимо ушей их возмущенное аханье. – Хватит манерности, господа. Мы здесь по очень важному делу. Уж извините, что вторглись в вашу обитель в столь неурочный час, но дело не терпит проволочек.

Отец, стиснувший свой череп в ладонях, на пример супруги выпрямился и проговорил с явной брезгливостью:

– Господи, Сережа, с кем ты живешь?! Как она разговаривает?!

– Как? – Надежда едко хмыкнула.

– Как… – встряла мать Сергея, чуть посмаковала слово за стиснутыми губами, а потом выпалила с ненавистью: – Как хабалка ты себя ведешь, Надежда! Хабалкой была, ею и останешься.

– Ах, вон что! Ничего, переживу как-нибудь. Кем там я еще значусь: плебейкой, простолюдинкой, какие еще существуют слова для женщины, недостойной вашего сына и вашего внука?

И вот тут повисла такая тишина, что у нее в ушах зазвенело. Все стоны и возгласы прекратились. Стакан с водой так и не был донесен свекровью до рта. Она, вытаращив глаза и не мигая, смотрела на сына. Ее муж смотрел на него же. А Сергей смотрел на жену. С надеждой, между прочим, он смотрел на свою Надежду.

– Предложит кто-нибудь чая беременной снохе или нет? – окончательно обнаглела она.

Будь что будет, решила. Ей все равно не подняться в их глазах, как бы она ни старалась. Лучше так вот: нагло и с вызовом, как сестра ее Таисия. Та – молодец, та не позволила бы себе на горло наступать. Она тоже может, она сильная. А дай слабину, прежнее смятение снова все застопорит. Так бывало всегда.

Всегда ее сбивала с толку их нарочитая манерность в общении с нею. Начнут опять обволакивать ее словами, как паутиной, она и завязнет в них, как глупая муха. С виду вроде все пристойно выглядело, вежливо, а на самом деле очень унизительно. Даже то, как ее в этом доме обедом угощали, было унизительным.

– Ах, Надежда, вы ведь наверняка к этому блюду не привыкли…

– Ах, простите, мы не знали, что приготовить, у вас ведь совершенно другой вкус…

– Ах, ну как можно есть это блюдо так быстро и такими крупными глотками пить это вино? Это же надо смаковать…

А ей в их доме кусок в горло не лез, потому и спешила проглотить все побыстрее. Отказываться тоже было нельзя, сразу вставал вопрос о ее дурном, унаследованном от простых родителей, вкусе.

Дура! Мягкотелая дура! Нельзя было позволять подобного обращения. Не случилось бы тогда такой беды, в которой они с Сережкой оба оказались.

– Чая? Беременной снохе? – как попугай повторила свекровь, посидела, повертела в руках стакан с водой, осторожно поставила его на столик. – Хорошо, я принесу чай. А ты, сын, сиди и смотри, как твоя жена над твоей матерью измывается.

– Ма!

– Ну что ма, что ма?! Эта безродная дрянь мало того, что хочет тебе на шею ублюдка повесить, так еще и распоряжаться начала в моем доме и…

– А вот про ублюдка поподробнее, пожалуйста, – с сухим смешком перебила ее Надежда. – И по порядку.

– Что? – свекровь будто не поняла, быстро переглянувшись со своим мужем.

– Я хочу услышать от вас про бесплодие вашего сына. Его вы в это посвятили, теперь я хочу знать об этом во всех подробностях. Я имею на это право. Разве не так?