Грешные и проклятые

«Началось», подумала я. Лысый тиран в очередной раз дал волю своей помпезности. Я почти чувствовала, как Тренард закатывает глаза за его спиной. По крайней мере, в этом мы с ним были согласны.

- Но не думай, что это значит, будто с тебя сняты все подозрения, - сказал Бульвадт, кисло улыбнувшись. Даже спустя все эти годы он по-прежнему любил меня пугать. – Ты все еще на заметке у Комиссариата вместе с другими подозреваемыми. Мы так и не нашли виновного в убийстве полевого командира Торн, - он покосился на Тренарда и, к моему большому удовольствию, адъютант едва заметно вздрогнул. – Но мы найдем убийцу, не сомневайся.

- Я слышала, кое-кто еще умер похожей смертью, - сказала я. – Одна из савларцев.

Это была весьма рискованная игра, особенно в присутствии Тренарда, но и выигрыш в случае успеха был бы велик. А притвориться, что мне ничего об этом не известно, все равно не вышло бы – они знали о моих связях.

- Ты, как всегда, в курсе событий, - кивнул Бульвадт. – Да, похоже, среди нас есть маньяки.

Тренард едва заметно поднял бровь. Но я прекрасно поняла, что это значит.

- Страшная смерть, - сказала я.

- Надо сказать, в этот раз они хорошо сумели замести следы, - заметил Тренард.

- Не лезь в это дело, Лина, - посоветовал Бульвадт. – Тебе стоит сосредоточиться на будущем. Предстоящие годы могут стать временем взлета твоей карьеры.

- Конечно, сэр.

- Приходи в этот кабинет на следующей неделе в первую вахту – сыграем в гексаграммон.

- С удовольствием, сэр, - ответила я, говоря вполне серьезно. Стоит сыграть долгую партию, просто чтобы посмотреть на лицо Тренарда, когда он будет отодвинут на роль предмета обстановки в кабинете Бульвадта. Возможно, на этот раз я даже буду играть всерьез.

Похоже, у меня это неплохо получается.

В следующей записке, которую я нашла в протеиновой пасте, оказалась всего одна буква Д. Енох успешно расшифровал мое послание. 270/0427/в2335 – провести савларцев из 270-го на встречу со мной в отсек 0427 вечером в 23:35. Единственная загадка – какую часть своего долга он сочтет уплаченной, и смогу ли я влиять на него после этой услуги.

В блоке 04 на нижних палубах располагались отсеки для перевозки ездовых животных. 0427 не был обычной конюшней; его отвели для печально известного 76-го полка Химо-Всадников. Эти свирепые головорезы были ценной боевой единицей. Вся савларская кавалерия ездила на эквидах - конеподобных существах, известных как химо-звери. Сочетание взрывной мощи их охотничьих копий с силой и живучестью их скакунов делало их атаки сокрушительными. Они пользовались своего рода мрачной славой, по крайней мере, на поле боя.

В перелете они были такими же, как остальные савларцы. Я не сомневалась, что смогу купить молчание любого, кто заметит мою встречу с ребятами из 270-го, но даже так я не рискнула идти туда в ноктайской форме. Мое савларское обмундирование, ужасное, как всегда, причиняло мне изрядные неудобства по пути в отсеки с конюшнями. Я одергивала и поправляла его, но оно было просто слишком велико, как и респиратор. Придерживая лямки свободной рукой, я проверила фильтр. Нормально.

Во всех конюшнях есть конюхи, а я не хотела, чтобы еще одна пара глаз и ушей – а скорее всего несколько – осложняли дело. Савларцы из 270-го должны были прийти туда первыми и так или иначе обеспечить встречу без лишних свидетелей. Я не сомневалась, что это они смогут.

Прошло около двадцати минут, прежде чем я смогла войти в блок, не засветившись на оптике. Пришлось подождать в коридоре, небрежно держа в руке лхо-сигарету. Никто не обратит внимания на слоняющегося без дела химо-пса. Кроме того, савларский кавалерист без своего скакуна практически неотличим от савларского пехотинца.

Я подождала, пока выйдет конюх, коренастый парень с покрытым шрамами лицом, и прошла мимо него, уверенно кивнув, словно была хозяйкой этого места. Просто очередной кавалерист, пришедший проверить своего химо-зверя.

Эти существа всегда вызывали у меня омерзение. Здесь их стояли десятки, размещенных в загонах по сторонам отсека, нервно переминаясь и позвякивая сбруей, такие же скучающие и недовольные, как и все мы. Здесь их содержали скорее как птиц на птицефабрике, чем как боевых коней, которых они заменяли.

Эти тощие и мускулистые звери были выше любого обычного коня, с узловатыми конечностями и болезненно-желтой, будто плохо выдубленной, кожей. Вместо копыт у них были тяжелые костяные наросты, а их хвосты были длинными и мускулистыми. Головы их были удлиненными и слегка коническими, с крошечными прижатыми ушами и круглым ребристым ртом, как у миноги, с четырьмя большими зубами. Ближайший ко мне зверь высунул из пасти синевато-белый язык, словно змея, торчавший между клыками. Покосившись на меня злобным розовым глазом, химо-зверь фыркнул, брызнув слизью.

В другом конце отсека расположились бойцы 270-го, как всегда, изобретательные. Я увидела, как Грёте полез за тюк с сеном и что-то крутанул. Когда тошнотворно-сладковатый запах проник в мой респиратор, я поняла, что там у них спрятан баллон с газом.