Грета Гарбо. Жизнь, рассказанная ею самой

Я не верила, что эти идеи можно поддерживать не ради какой-то выгоды (золото на крови), но и просто по душевной склонности, пока не познакомилась с умными и весьма уважаемыми людьми в Европе, которые симпатизировали идеям нацистов. Наверное, дело именно в идеологии, хотя тогда казалось: вот уничтожим Гитлера, и кошмар сразу прекратится.

Я действительно не кричала о своих мыслях, потому мало кто знал, что творилось в моей голове в те годы. Равнодушная, эгоистичная богачка жила за океаном, говорила о своих мечтах сыграть Орлеанскую деву и при этом время от времени ездила в родную Швецию отдыхать от забот… Разве это могло вызвать подозрение? Приглашение Гитлера переехать в Германию не приняла, но ведь и канкан перед союзническими войсками тоже не танцевала.

Каждому свое, кому-то песенки для солдат, кому-то беседы с королями и договоры за их спиной. И неизвестно, от кого больше пользы.

Но это так… для себя… если оставлю записи для публикации, эти строки в них не включу. Пусть Марлен Дитрих остается на постаменте героини-патриотки, а я тихонько посижу в стороне, зная, что благодарность спасенных еврейских семей из Дании относится в том числе и ко мне. И что в провале создания атомной бомбы до самого окончания войны есть и моя крошечная заслуга. И в том, что Нильс Бор не погиб в концлагере, тоже… Он не знал об этом, как и датские евреи, и многие другие? Ничего страшного, главное – я знаю сама, и меня мало беспокоит репутация самовлюбленной ленивой шведки, только и способной молчать.

Сколько мир не знает и никогда не узнает!.. Иногда мне кажется, что гораздо больше, чем знает.

Меня не раз попрекали, что дружу с теми, у кого вся ценность в деньгах и власти, кто неинтересен в общении.

Но как объяснить, на чем основано утверждение репортеров о том, интересен ли в общении человек, который никогда не станет общаться с этими репортерами лично, разве что во время пресс-конференции? Если он не желает по-дружески болтать с теми, кого друзьями не считает, или ему просто неинтересно беседовать с чужими людьми, значит, ему нечего сказать?

Если я не рассказываю в подробных интервью о прочитанных книгах, не демонстрирую их любопытным, да и некоторым болтливым приятелям тоже, не значит, что я с трудом читаю, со мной не о чем поговорить или я плохо разбираюсь в вопросах сложнее выбора меню для завтрака.

Иногда эти болтуны даже не имеют чувства юмора. Жиголо Массимо Гарджиа, переметнувшийся ко мне от Сесиль де Ротшильд в надежде чем-то поживиться, гордо объявил, что он из Неаполя, словно это означало избранность особого толка. Что нужно ответить, что я из Стокгольма? Но какая разница, откуда он и откуда я?

– Это… во Флориде?

Как отреагировал бы человек с чувством юмора, не зацикленный на подарках от дам? Посмеялся вроде:

– Нет, это чуть левее, на Аляске!

Неужели я, столько времени проводившая в Италии и Франции, объездившая всю Европу, не представляла, что такое Неаполь и где он находится?

Но Массимо не понял, обиделся:

– Это в Италии.

С трудом сдержалась, чтобы не посмеяться дальше:

– А Италия где?

Хорошо, что этого не сделала, потому что этот жиголо, допустивший в жизни всего две ошибки – связавшись сначала со мной и влюбившись во Франсуазу Саган, своего не упустил. Осознав, что я не намерена щедро платить за любовную связь, попытался заработать, облив меня грязью за скупость и нежелание осыпать его золотом. Меня это взволновало мало, платить заработанными мной деньгами какому-то жиголо?..

О себе он неизменно упоминал, что очень красив, общителен и прекрасный оратор. И, конечно, блестящий любовник.

Красота так себе, тысячи молодых итальянцев куда красивей. Общительных среди южан много, и обладающих прекрасными манерами тоже. Оратор этот жиголо только на ту тему, по которой заранее подготовился, причем, если его болтовню не поддерживать, быстро замолкает, потому что вести интересный монолог без поддакивания не способен. Ему было трудно с моей привычкой молчать, очень трудно…

Блестящий любовник? Я бы не сказала, у меня были куда лучшие…

Эта тирада о том, что человек кажется себе несколько иным, чем есть на самом деле или кажется другим людям.

Жиголо коробила моя привычка носить удобную одежду, тратить деньги разумно и даже экономить. А еще нелюбовь к пустой болтовне и привычка держать мысли при себе. Отсюда вывод: Грета Гарбо недалекая, неинтересная и скупая женщина, соблазнить которую очень нелегко, а потому какой Массимо потрясающий любовник, если сумел это сделать! Раскошелить, правда, не смог, но не все же такие скупердяйки, как Гарбо, есть те, кто не жалеет денег ни на собственные наряды, ни на любовников.