Грета и Король Гоблинов

— Я не одна из твоих людей, — сказала она. Вот как он ее рассматривал? Она должна была лучше знать, чтобы поверить, что могла быть для него особенной. — Сколько еще людей «связано» с твоей защитой?

— Те, кто хотел обменять свои самые сокровенные желания со мной, делали это добровольно с полным осознанием требуемой платы, — его темные брови нахмурились, и он отступил, отпустив руки по бокам. — Иногда я хотел бы развернуть их назад, но как эльфы связаны с землей, воздухом, огнем и водой, так и король гоблинов связан со своим народом.

Ее грудь сжалась, словно бинты вокруг стали туже. Ей нужно умерить чувства, принимая во внимание сурово сведенные брови. Она отказывалась испытывать жалость к нему — ведь он именно этого хотел.

— Этот твой обмен… что ты делаешь, просто машешь своей гоблинской волшебной палочкой, и вуаля — желания исполняются?

— Ты не сможешь понять.

Она закатила глаза.

— Я связан с каждым человеком под моей опекой, не важно, где нахожусь, они могут найти меня. Я не могу игнорировать честный и прямой призыв о помощи. И да, раз я исполняю желание, идущее от души, эта душа принадлежит мне, потому что беру ответственность за ее или его будущее счастье.

То, о чем он говорил, напомнило ей старую китайскую пословицу: Спаси жизнь, и она будет твоей навеки. В буквальном смысле, все могло усложниться. Это звучало кошмарно, возможно, для него так же, как и для тех, кто заплатил такую цену.

Это также звучало, как чушь. Парнишка, которого она встретила у Маидры, ничего не говорил об ответственности или о том, что является хранителем душ своего народа. Он не принял бы королевский сан, даже если бы тот был преподнесен ему на серебряном блюде.

И все же, то, что они были здесь, доказывало, что она была доверчивой идиоткой, когда пришла к нему.

— Так что все те планы, о которых ты рассказывал мне, обо всех тех вещах, которые хотел сделать, и всех местах, которые хотел увидеть — это была просто игра, чтобы притвориться подобным мне и заставить меня произнести твое имя?

Он потер затылок.

— Сперва, это могло оказаться трудной задачей, — наконец признался он. — Но я не лгал тебе.

— Тогда что изменилось? Почему я сейчас говорю с королем, тогда как четырнадцать дней назад я разговаривала с крутым гоблинским парнишкой?

Он замолчал и отвел взгляд.

— Ладно, это не важно. Я все равно тебе не поверю.

Кроме того, он был не единственным, кто не откровенничал, когда дело дошло до их личностей в ту ночь. Она повернулась и мягко натянула свою рубашку, пока он не смотрел, прежде чем позволить простыне упасть.

— Но я никогда не буду загадывать желание, Айзек.

Большая, довольная улыбка преобразила его лицо, когда она повернулась к нему. О, черт. Она расслабилась и снова назвала его имя.

— Это значит, что я могу уйти? — она сложила руки на поясе, подзадоривая его сказать «нет».

— Куда ты собираешься идти?

— Назад домой.

Он поднял бровь:

— А где твой дом на самом деле?

— Разве мы уже не обсудили это? — она все еще не могла решить, что за игру он вел. Если бы он знал, что она человек, он бы не говорил о том, что разрешает ей уйти, не так ли?

Он вздохнул:

— Ладно, я отвезу тебя.

Ей все еще было больно, но даже пара часов дискомфортной ходьбы были лучшей альтернативой, чем провести наедине с ним еще больше времени.

— В этом нет необходимости. Я привыкла ходить.

— Нет, это необходимо. Ты сейчас не в том состоянии, чтобы самостоятельно добраться до дома Долема Луциуса от сюда.

— А здесь, это где? — снова спросила она.

— Мой дом на внешнем восточном круге гоблинских земель.

Она застонала. Это путешествие заняло бы почти весь день, если бы она пошла пешком.

— Тогда я была бы признательна, если бы ты выделил одного из своих королевских слуг, чтобы отвезти меня в экипаже.

— У меня здесь нет никого, кто может отвезти тебя. Я отвезу тебя сам.

— Что ты имеешь в виду? Где они?

— Где кто?

— Твои слуги.

Он покачал головой:

— Я не держу слуг возле себя.

— Что? — если это была правда, тогда определенно был тем, кто ее раздевал. Как она сможет снова смотреть ему прямо в глаза, зная, что он видел ее голой? — Почему нет?

Он только пожал плечами.

— Это место кажется столь тихим и комфортным, — она бросила взгляд на холодный камень очага, — что я не могу представить короля гоблинов без уймы слюнявых слуг и своры приспешников, все время вьющихся вокруг.

— Я люблю уединение.

— Уединение я могу понять, но это больше похоже на отправку самого себя в изгнание. Разве это не делает более трудным исполнение твоего королевского долга?

— Я не просился быть этим проклятым королем. Я не просил ничего из… — он остановился. Завеса закрыла его лицо.

— Ты прошел через множество неприятностей, чтобы получить то, чего не хочешь, — она покачала головой. — Уже слишком поздно, ваше высочество. Вы не сможете убедить меня, что вы совершенно не высокомерный, властолюбивый лжец.