Грета и Король Гоблинов

— Хорошо. Продолжай прижимать это, пока я буду поднимать его.

Она сделала, как он сказал, молча, пока Айзек поднимал его на руки.

Так быстро, как только могли, они вынесли его из дома и спустили по трем деревянным ступеням.

— Вон туда, — сказала Грета, кивая в сторону высоких зарослей очень старых деревьев в нескольких сотнях футов от дома.

Когда они приблизились к роще, Айзек боком шагнул между двумя высокими стволами деревьев, стоящими как два охранника у входа в священный круг. Там не было снега, и трава оставалась сочной и зеленой.

Грета не могла идти дальше. Она была вынуждена отпустить Люка и стоять в ожидании на границе круга, пока Айзек нес его внутрь. Он обернулся, но она помахала ему.

— Поспеши, — сказала она, кивая ему. — Отнеси его туда.

Хотя Люк принял ее и считал почти собственным дитя, Грета не была древесным эльфом и не владела никакой магией, поэтому она не могла войти в священный круг эльфа. Она даже не была уверена, что Айзек сможет, но, хвала Великой Матери, он пересек границу без каких-либо проблем.

— Ты должен положить его в середину круга.

— Я знаю, — ответил он спокойным голосом. Ровным. Грета немного успокоилась от его компетентности и нежности, с которой он опустил Люка на землю.

Не дожидаясь ее указаний, Айзек протянул руку и быстро начал копать скрюченными пальцами траншею в траве вокруг всего тела. Когда это было сделано, он запрокинул голову к небу. Её губы шевелились вместе с его, когда он произнес заветные слова, молясь земле, чтобы та открылась и окутала древесного эльфа своим исцелением, богатой минералами землей.

Ничего не произошло.

— Почему это не работает? — ее пальцы впились в кору деревьев, стоящих, как молчаливые стражники круга. Она встретилась взглядом с Айзеком, не в состоянии скрыть свое отчаяние и страх. — Сделай что-нибудь, — попросила она. — Айзек, пожалуйста. Ты должен сделать что-то еще.

Он только покачал головой, его глаза были торжественными и темные.

— Мне жаль. Больше ничего нельзя сделать. Великая Мать…

Вдруг Грета почувствовала хлопок. Давление прекратилось. Она двинулась вперед, сделав шаг внутрь круга. Невидимый щит исчез. Магия померкла.

— Нет! О, Боже, нет.

Она нырнула под стоящими деревьями, и протиснувшись мимо Айзека, опустилась на колени на траву.

— Нет, нет, нет. Люк, не смей! — она обхватила ладонями его лицо и притянула к себе, потом резко затрясла. — Просыпайся.

Накатили слезы. Она не могла удержать их.

— Проснись. Ты должен проснуться!

Он был неподвижен.

— Нет, ты не можешь так поступить, — рыдала она. — Не уходи. Не уходи, не оставляй меня здесь, — взяв его уже остывающую руку в свою, она прижала ее к груди, прислоняясь к нему лбом. — Мне так жаль.

Сперва она не заметила, как руки Айзека обхватили ее, и он погладил ей плечо, его большая рука сильным рывком встряхнула ее от горя. Она затихла, прижавшись к его рукам, пока он не отпустил ее.

Он взял ее за руки, отрывая их от запятнанной кровью ткани рубашки Люка. Она закрылась в себе, но король остался с ней, говоря что-то низким голосом. Грета не знала что. Это даже не имело значения. Его гипнотический, успокаивающий голос слегка притуплял боль.

Через долгое время, он поднял ее и начал выводить из круга. Тяжесть горя сдавила ей грудь, затрудняя дыхание.

— Нет, я не могу уйти. Я не могу оставить его там совсем одного.

— Я думаю, что твой патер больше всего хотел бы успокоиться здесь, в лесах. Он теперь наедине с Великой Матерью и никогда больше не будет один, — Айзек сделал паузу и сжал ее руку. — Я могу позаботиться о нем за тебя, но, может, тебе стоит подождать в карете.

Она покачала головой и приложила усилия, чтобы снова сосредоточиться, вернуть контроль над собой.

— Нет, я справлюсь с этим. Остаться с ним до конца — меньшее, что я могу сделать.

Он мгновенье смотрел на нее, прежде чем кивнуть:

— Хорошо. Я пойду в дом и возьму лопату. Никуда не уходи.

Куда я могла пойти?

Когда Айзек ушел, Грета снова вернулась к Люку. Увидев темные пятна, пачкающие его лицо, она схватила чистый край простыни и вытерла кровь настолько тщательно, как только могла, но та уже высохла, затвердела и походила на темные родимые пятна.

Вернулся Айзек и настоял на том, чтобы копать самому. Он остановился только единожды, чтобы снять свой тяжелый плащ и закатить рукава белой батистовой рубашки. Когда яма была достаточно глубока, он взял Люка на руки и опустил в свежую могилу.

Грета поднялась на дрожащих ногах и прошлась по траве, которая стала коричневой и хрустящей теперь, когда магии поддерживающей в ней жизнь среди вечной зимы Милены не стало. Когда последняя лопата грязи упала на могилу ее наставника, она отшатнулась к краю круга и метнулась к деревьям.