Грета и Король Гоблинов

— Собери то, что ты считаешь, может тебе понадобиться и приходи к карете. У тебя две минуты. Не больше.

Айзек может и не был самым крупным, самым сильным, самым грозным — но все же потенциал в нем был. Он лучше подходил к своей новой должности, чем утверждает. Он уже разговаривал с непоколебимой уверенностью мужчины, который привык получать желаемое, используя привилегии своего положения. Еще пара лет и он станет абсолютно невыносим.

У Греты заболела челюсть из-за очень плотно сжатых зубов, но она ничего не сказала. В этом мире его желания всегда будут преобладать над ее. Если бы он решил доказать свою власть, за нее никто бы не заступился.

Девушка нашла фонарь, который пережил бойню. В поисках нескольких спичек она направилась к шкафу в другом конце комнаты. Двойные дверцы кухонного шкафчика были открыты, одна из них криво висела на одной петле. Немногое содержимое было сметено с полок и разбросано на полу, но она смогла найти коробку спичек, чтобы зажечь фонарь.

Мягкий свет осветил маленький круг вокруг, а она достала две пустых полки из шкафа и повернула скрытую защелку. Задняя стенка полностью откинулась на скрытых петлях, открывая потайное отделение.

Она обследовала набор оружия, все еще аккуратно расположенного на своих местах на высокой полке. Ножи и кинжалы. Меч и топор. Колчан стрел и короткий лук рядом с ним, а также еще несколько интересных вещей. Она взяла то, что хотела, а затем вернулась в комнату Люка.

Он принял Грету и защищал ее, тогда как любой другой на этой проклятой планете распотрошил бы ее как свинью и насадил бы ее голову на пику. Она так и не поняла почему, хотя временами думала, что он решил убить ее усталостью. Он мучал ее уроками охоты, тренировками с оружием и уроками выживания каждый день, пока девушка не падала от усталости, но, по крайней мере, удержал от отчаяния, когда она поняла, что домой возврата нет.

Неважно, насколько суров он иногда был, Люк стал ее другом. А также отцом и учителем. Теперь он мертв. Она осталась одна. Ей нужно запомнить этот момент. Не страх или одиночество — хотя эти чувства была настолько сильны, что могли разорвать ее изнутри — но гнев. Она могла использовать его и черпать из него силу.

— Ты слишком долго собираешься, — окликнул ее снаружи Айзек.

Она скрипнула зубами и вышла из комнаты, завернув в свою небольшую зону отдыха. Это был просто альков, который Люк отгородил для нее тяжелым занавесом, чтобы у нее была какая-то приватность.

Она схватила свой крошечный золотой медальон и грецкий орех с шаткого столика рядом с постелью. Стоя там, она решила, что ей могли понадобиться расческа и сменная одежда, поэтому сложила их в сумку и вышла, не оглядываясь.

На крыльце Грета остановилась. Вся кристальная поверхность снежного покрова мерцала словно в сказке, отливая розовым в мягком свете низко расположенных лун Милены. В темноте было трудно разобрать выражение лица Айзека. Она не знала, что творилось в его голове, но ее это не волновало до тех пор, пока он давал ей возможность уйти.

Она обошла его и спустилась по ступенькам, в противоположную сторону от оставленной им кареты. Прежде чем она успела сделать два шага, он преградил ей путь.

Она устало выдохнула:

— Я не поеду с тобой.

— И куда ты пойдешь? — спросил он, свирепо глядя на нее.

Черт, если бы она знала. На нее снова накатило. Отчаяние и одиночество. Ей действительно некуда было идти. Она не могла никому доверять. Вскоре девушка сломается от напряжения. Грета чувствовала, как это наваливается на нее, и не могла позволить случиться этому здесь, перед ним.

— Какое тебе дело?

— Как тебе известно, все что бегает, ходит или ползает в этих землях — мое дело.

Да, крутой парень из ее снов исчез, а король гоблинов вернулся.

— Под твоей пятой, ты это имеешь ввиду?

— Если я так захочу, — выдавил он с упрямым рыком. — Особенно когда мне приходиться иметь дело с опрометчивым, упрямым человеком с иррациональным желанием умереть, настолько глупым, чтобы выйти против сил, с которыми никогда не сможет справиться в одиночку.

— Опрометчивый и глупый? Не удивительно, что ты живешь один — красивая лесть никогда не прекращается, — сказала она. — И нет ничего опрометчивого в моих поисках этого монстра Аграмона. Я была обучена лучшим охотником во всей этой замороженной пустоши.

— Это другое, — настаивал он. — Это не обычный упырь, который поддался лунам. Ты — человек. У тебя нет ни единого шанса против одного такого, как Аграмон.

— И что ты знаешь об этом? — она подождала, но он по-прежнему не хотел отвечать. И, фыркнув, попыталась снова его обойти.

— Смейся сколько угодно, но тебе нужна моя защита.

— Ты собираешься меня защищать? — она рассмеялась. — Разве ты не должен призвать толпу линчевать меня? — желудок Греты сжался при этой мысли. — Прежде в аду наступит самый холодный день, чем я обращусь к тебе за защитой.

— Я не сомневаюсь, что ты можешь постоять за себя против одного или двух огров, но что ты собираешься делать с армией?

— Водить хоровод?

Он усмехнулся:

— Твои вечные невоспитанные шуточки.