Грета и Стеклянное Королевство

— Мы не спорим с людьми, данем Грета. Если вы выполните свое обещание отдать королеве свою темную магию, мы будем рады освободить ваших друзей и гарантировать, что все вы вернетесь в свой мир.

Сиона вышла вперед и подтолкнула Грету, пока та не встала перед массивной дверью мавзолея.

— Не делай этого, Сиона. Я не могу предположить, насколько всё будет плохо, — умоляла Грета тихим голосом. — Если магия выйдет из-под контроля, и мои друзья пострадают, не сомневайся, я приду за тобой, — предупредила она.

Магия уже ползла по горлу, ощущая опасность, ощущая возможность. Грета попыталась обуздать магию, но ее нельзя было сдерживать. Она была сильнее, чем когда-либо… сильнее, чем Грета.

— Ты должна доверять мне, — прошептала Сиона. — Королева вернет все на свои места, как только освободится.

Она не могла заставить себя доверять фейри, но ей хотелось верить Сионе.

У нее не было выбора. Теперь это не займёт много времени, а магию не приглушат. Она сконцентрировалась на мавзолее, как на наименее смертоносном варианте. У массивных дверей не было ручек, за которые можно было бы схватиться. Не было видимого замка, за который можно было бы ухватиться. Ничто не смогло бы пройти внутрь, пока нужный человек не скажет: «Сезам, откройся». Она расправила руку над дверным проемом и долго так стояла.

Там было… что-то. Какой-то резонанс, исходящий из земли, передающийся каждому камню, который использовался для создания гробницы королевы-фейри. Вибрация вынудила сконцентрировать всё внимание Греты. Это было немного похоже на музыку — в ней был ритм. Музыка поднялась по руке к груди и стала биться в сердце, соединяясь с ритмичным стуком, исходящим с другой стороны двери.

Это вызвало другое самосознание внутри нее и послало его, прокатываясь из ямки живота в горло и голову, пока все тело не задрожало.

Она как-то поняла, что на самом деле не дверь была заперта, а сама королева. Разочарование и ярость, исходившие с другой стороны, были почти такими же маслянистыми и черными, как у существа внутри Греты. Королева была определенно жива. Жива и достаточно зла, чтобы наказать весь мир. Чтобы пролить дождь огненного уничтожения над всеми.

Понимала ли Сиона, что ее мать сошла с ума? Осознавала ли она, что то, что пробудилось в этой камере, не имело связи ни с семьей, ни с фейри, ни с Миленой? Это существо хотело только одного — сбежать из этой тюрьмы и убедиться, что никто никогда не сможет снова ее запереть.

Грета не могла этого сделать. Она никак не могла выпустить ее. Она скорее передаст королевство фейри Байрону и Лейле.

Как только девушка отступила, бессильная ярость королевы обрушилась на Грету как физически, так и ментально.

Она едва ощущала ладони на своих руках. Они были единственными, что удерживало на ногах, но удар по разуму сделал ее уязвимой перед черным облаком, которое забивало горло. Она подавилась черной магией, которую ощущала во рту. Грета попыталась подавить ее, но стало очевидно, что Сиона активно мешала ей делать что-либо, кроме усиления заклинания.

Теперь королева высасывала из нее магию. Было такое чувство, будто по ее венам режут лезвиями, а она не могла даже это замедлить. От безнадежности на глаза выступили теплые слезы, но затем она ощутила что-то ещё.

Оно было могущественное и жесткое. Знакомое.

Это укрепило ее, наполнило дополнительной силой. Она чувствовала, как будто действительно могла сделать это.

Теперь Грета могла видеть заклинание, похожее на покрытие на внутренних стенах гробницы, с глубокими следами от когтей повсюду, как будто схваченное животное было развязано, когда оказалось внутри клетки. Возможно, королева и сама смогла бы разрушить заклинание, если бы ей дали немного больше силы и немного больше времени, но Грета понимала, почему Лейла и Байрон не могли этого допустить.

Наверно королева Минетта когда-то была хорошей матерью и достойным лидером, но этой личности больше не было. Это была уже не любящая мать, которая просто хотела воссоединиться со своим ребенком, и не несчастная фейри, которая была благодарна за свободу. Королева Минетта была безумной. Убийственно безумной. Тот вид безумства, который устраивал массовые убийства.

Как Сиона могла не почувствовать этого? Была ли она настолько ослеплена чувством вины и грёзами о возвращении матери, что отказалась увидеть, что с ней сделали уединение и заключение?

Она не хотела принимать сторону Лейлы и Байрона, но они были правы в своём желании покончить с ней, несмотря на их мотивы. Теперь Грете предстояло уничтожить королеву Минетту, прежде чем та откроет эти двери.

Сквозь происходящую в ней внутреннюю борьбу, до нее донесся звук стали. Чувство подкрепления усилилось. По ее венам пульсировала радость, отбиваясь от темноты.

Слава Богу, она больше не была одна.

Айзек.

Айзек был здесь.

Существо внутри нее воспользовалось тем, что она отвлеклась. Око открылось шире, пылая нетерпеливо, его бесконечная чернота угрожала снова поглотить ее. Затем оно взлетело на полной скорости вперед, подобно безудержному снежному кому, который продолжал расти, перекатываясь снова и снова.