Гретель и её бесы

– То есть теоретически я могу вас убедить своим рассказом? – спросила Гретель.

– Теоретически – да. В любом случае я прошу рассказывать вас правду, а не пытаться мне понравиться или подыгрывать. Так мы ничего не добьемся.

– Но, – продолжила рассуждать девушка, – если вы мне поверите, то какая от этого польза Конраду? Он хочет узнать про убийцу детей, которого я в глаза не видела!

– Я не исключаю, что вам посчастливилось избежать встречи с маньяком. – Фонберг снова взял ручку со стола. – Вы могли просто потеряться в лесу, могли все это придумать. Да, было бы неплохо по итогу нашего общения получить домашний адрес марбахского похитителя… неплохо, но вовсе не обязательно.

– Ваш друг, герр Ленц, только об этом и мечтает. – Гретель покосилась на фонограф. Она знала, что Конрад услышит каждое слово. – Кажется, маньяк ему важнее… чем я.

Фонберг на мгновение замялся, удивленно глядя на пациентку. А потом произнес:

– Конрада можно понять. Книга обещает стать настоящей сенсацией. А представьте, сколько дел вы бы раскрыли одним махом… Но ему нужен реальный подозреваемый. Потому что на Сатану, прости Господи, наручники не наденешь.

Гретель кивнула. Доктор был прав – у Конрада свой интерес. На историях про адские силы далеко не уедешь. Для самого же Фонберга не имело значения, что окажется истиной, – он проводил собственное расследование, которое, правда, велось в психике молодой пациентки.

– Ладно. Пожалуй, я могу рассказать вам о Празднике Урожая грешных душ… – приняла решение Гретель. – С чего начать?

– Что это вообще за праздник? И в чем его смысл?

– Как нам объясняли в школе, человек – это лишь сосуд. И в нем может находиться какое-то количество грешных душ, больше или меньше.

– Постойте, Гретель, – Фонберг выставил перед собой открытые ладони, – разве у человека не одна душа?

– Нет, вы не понимаете, – отмахнулась Гретель. – В чем измеряется сила автомобильного мотора?

– В лошадиных силах.

– А сила безбожника измеряется в грешных душах, или просто ГД. У праведника показатель грешных душ низкий. У святого вообще нулевой. А вот у злодея, убийцы он очень высокий!

Фонберг внимательно смотрел на Гретель и явно ожидал продолжения.

– Возьмем, например, короля, который развязал войну, – сказала девушка. – На его совести больше замученных и растерзанных, чем на совести любого маньяка. А значит, показатель ГД у него просто зашкаливает. В том месте, где я жила, смерть подобного человека очень приветствуется. И не потому, что бесы хотят его смерти, а потому, что в аду нужны злодеи. Там они пользуются уважением и обладают огромной силой. Когда демоны и ангелы сойдутся в последней битве, каждый грешник будет на счету.

– Не слишком ли сложно?

– Только на первый взгляд, – пожала плечами Гретель. – Не сложнее психологии.

– И что, Праздник Урожая грешных душ – это, грубо говоря, подсчет, сколько злодеев умерло в очередном году? – спросил психолог.

– Да нет, не только это. Весь год ведется серьезная работа: надо посеять семена зла и раздора в чистые души. Соблазнить и развратить праведников. Чем быстрее они свернут на кривую дорожку, тем лучше.

– Но разве грешники не горят в геенне огненной? – спросил Фонберг. – Ведь известно, что до Страшного суда нераскаявшимся людям положено мучиться во искупление грехов. Это и есть бич любви Божьей…

– Никто не судит грешников, – усмехнулась Гретель. – Подобные истории – лишь способ усмирить, не сочтите за грубость, таких людей, как вы.

Это прозвучало невежливо, но Фонберг даже не повел бровью, продолжая что-то записывать. Убедившись, что доктор на нее не обиделся, Гретель произнесла:

– Безбожников ждет вечная грешная жизнь и прочие радости.

– Даже радости?.. – откашлялся психолог. – Так-так. А как же проходит сам праздник?

Время сбора грешных душ совпадало с обычным Праздником Урожая, который едва ли отмечали в Риттердорфе, но о котором Артур Фонберг наверняка слышал. Гретель знала, что эти два мероприятия роднит только название и дата проведения. Даже при всем желании доктор не сумел бы провести между ними убедительных аналогий, как сделал с ее рассказом о школе и одноклассниках.

– Во время праздника каждый уважающий себя бес ставит дома зазубренную косу, как мы ставим елку, – произнесла Гретель. – Конечно, души – это не колосья, их никто не срезает. Коса – это просто символ жатвы грешных душ. Понимаете?

Доктор кивнул.

– И вообще, – продолжила Гретель, – это, можно сказать, профессиональный праздник жнецов душ. Они чувствуют метания грешников и помогают обрести им покой. Во время торжественной части все славят дьявола, проводят службу в его честь. Но кульминация – это хоровод новых душ. В том году, когда мы с Гензелем вернулись в Марбах, он был просто огромным! Говорят, один из самых крупных с начала века!

– Какая прелесть… – едва слышно прокомментировал психолог.