Гретель и её бесы

– Да, это очень красиво, – согласилась Гретель. – И еще, в отличие от здешнего Праздника Урожая, детям не нужно целую неделю заниматься уборкой или готовить поминальную кашу. После дьяволослужения и хоровода бесы устраивают гулянья, пьют, развратничают, в общем, занимаются чем хотят. Но человеческие дети, как правило, не принимают в этом участие – такие гулянья небезопасны.

– Наверно, здо́рово, – сказал Фонберг, – делать что хочешь и знать, что за это никто не поругает?

– Не совсем так, – покачала головой Гретель. – В аду есть свои правила, которые надо соблюдать. Они сильно отличаются от наших, вот и все.

– И где вам нравилось больше: там или здесь?

– Дома, конечно! – Гретель удивленно посмотрела на доктора. – Здесь же моя семья!

– Рад это слышать… – Доктор бросил взгляд в сторону напольных часов и отложил ручку. – Время пролетело быстро. На сегодня у нас все, Гретель. Жду вас послезавтра.

Глава четвертая

1909 год от Рождества Христова, 2 ноября

Гретель разбудил дразнящий запах выпечки. Открыв глаза, она обнаружила, что в окно льется хоть и тусклый, но, вне всякого сомнения, дневной свет. В косом луче, протянувшемся от окна и до двери, танцевали пылинки. «Интересно, который час?» – подумала Гретель, отбрасывая стеганое одеяло и поднимаясь.

В доме имелись единственные часы – отцовские, но их он всегда носил в жилетном кармане. Впрочем, жители окраин привыкли определять время по звуку курантов на городской ратуше – механизм отбивал каждый час. «С тех пор как построили железную дорогу, в городе стало шумно! – жаловались старики. – А раньше куранты было слышно даже на опушке леса!»

Гретель вышла в общую комнату и увидела, что мама раскатывает скалкой тесто. На обеденном столе стоял закопченный противень с готовыми булочками, и еще одна порция пеклась на огне.

– Проснулась, милая? – заметив дочь, Марта улыбнулась.

Гретель кивнула. Кажется, сегодня у мамы случилось просветление, но следовало соблюдать осторожность – все это могло оказаться очередной хитростью. Потеряешь бдительность – и тут же получишь оплеуху!

– Не хотела тебя будить! Помню я, что такое работать дежурной в Праздник Урожая, – мама весело подмигнула, – сама когда-то чистила тыквы для поминальной каши! В этот раз без волдырей?

– Все в порядке. – Гретель показала открытые ладони.

– Вот и славно! Быстренько умывайся, и давай вместе разберемся с этими булками! Нам с тобой еще идти на кладбище!

Раскладывая тесто на равные порции и посыпая выпечку маком, мама беззаботно болтала и шутила. С трудом верилось, что накануне она пыталась утопить собственную дочь в ванне. «Хоть один день побудем нормальной семьей…» Гретель продолжала внимательно наблюдать за Мартой, отыскивая тревожные сигналы в ее поведении или словах. Но, кажется, сегодня туман в ее голове действительно рассеялся. Может, благодаря двойной дозе порошка герра Хофманна, а может, потому, что безумие в принципе имело свойство накатывать волнами.

Пока Гретель складывала горячие булочки в корзину и накрывала их полотенцем, мать собрала в холщовый мешок все, что требовалось для уборки на могиле, – пару веников, совок, большие садовые ножницы и тесак, которым удобно рубить сорняки. Из дома мать и дочь вышли, когда часы на городской ратуше пробили полдень.

Семья Шварц начала заведовать похоронным бизнесом Марбаха после знаменитого наводнения, смывшего старый погост. Предки Эрнста Шварца додумались перенести кладбище поближе к лесу и подальше от Зальц-Ахена. Марта и Гретель шагали по дороге, вдоль которой расположились мастерские по изготовлению гробов и надгробий, зал для прощальных церемоний и похоронное бюро с вывеской «Ритуальные услуги. Работаем на благо города с 1870 года».

– Мама, а почему мы никогда не навещаем прадедушку? – спросила Гретель, хотя прекрасно знала, что Альфред Мебиус, их знаменитый и уважаемый предок, похоронен не здесь.

– Прадедушка Мебиус покоится в крипте, под старой часовней, – сказала Марта. – Туда уже давно никого не пускают.

– А почему его не похоронили на кладбище, вместе со всеми? – поинтересовалась Гретель.

Расспрашивая о прадедушке, она всего лишь пыталась разговорить мать. Пока у Марты Блок не случилось очередного «затмения», они могли побыть обычной семьей, где принято рассказывать истории о предках и где никто никого не пытается утопить в ванне.

– Альфред Мебиус был героем Войны Десяти Королей, – сказала Марта. – Он руководил заговором против Казимира Кривого, сумасшедшего короля, из-за которого и началась эта война. А потом собственными руками зарубил его.

– Серьезно?

– Да. Когда прадедушка Мебиус скончался, его похоронили вместе с саблей, которой он прикончил короля.

– Невероятно, – сказала Гретель, хотя прекрасно знала, что Альфред Мебиус отошел на тот свет, сжимая эфес сабли.

Наконец мать и дочь вышли к воротам городского кладбища. Сегодня никого не хоронили, поэтому на решетчатых воротах висел тяжелый замок. Однако в левой створке имелась распахнутая калитка.