Гретель и её бесы

Конрад продолжал печатать. Гретель знала, что, погружаясь в работу, он терял связь с реальностью. И ладно бы это – наверняка так происходило с любым писателем. Хуже, что в такие периоды герр Ленц, автор бестселлера и уважаемый журналист, жил исключительно на сигаретах и кофе.

– Огромный остывший бифштекс и теплое пиво, – уточнила Гретель, чувствуя, что теряет терпение.

Не дождавшись ответа, она пересекла комнату и остановилась возле стола. Конрад работал весь день. Печатная машинка строчила почище пулемета, и окурки напоминали отстрелянные гильзы. Парочку Гретель заметила плавающими в кружке с остывшим кофе. Утром она выдала Конраду его любимую рубашку, постиранную и выглаженную, но сейчас казалось, что он просидел в ней три дня. Рукава закатаны, три верхние пуговицы расстегнуты, накрахмаленный воротник присыпан пеплом. Посмотрев ниже, девушка невольно остановила взгляд на полуобнаженной груди Конрада. От этого зрелища ей внезапно сделалось душно, к горлу подкатил комок. Странные ощущения нахлынули волной, и задымленная комната вмиг сделалась какой-то нереальной.

– Так, ну хватит, – сказала Гретель, за строгим тоном пытаясь скрыть сбивающие с толку чувства. – Ты хорошо поработал, пора отдыхать.

– Сейчас, только закончу мысль… – пробормотал Конрад.

– Давай я ее за тебя закончу? Печатай: «И жили они долго и счастливо», – с этими словами девушка наклонилась, коснувшись грудью плеча Конрада, и выключила настольную лампу. Комната погрузилась в полумрак, лишь свет уличных фонарей просвечивал сквозь темно-синие шторы.

– Гретель, ну что ты творишь!

– Как что? Спасаю тебя от язвы желудка. Тебе не приходило в голову, что шесть кружек кофе в день – это слишком?

– Ты мой доктор? – поинтересовался Конрад.

– Нет, я твоя… – Гретель на мгновение замялась, не зная, как лучше закончить фразу: – …свидетельница.

– Вот что, фройляйн свидетельница… – протянул молодой человек. Гретель вдруг ощутила, как его правая рука обнимает ее за талию. – Я не позволяю кому ни попадя врываться в кабинет и отрывать меня от работы.

Сказав это, Конрад одним резким движением посадил Гретель себе на колени. Все произошло в долю секунды – вот она стоит возле письменного стола, а вот сидит, обнимая Конрада за шею. Сердце Гретель отреагировало так, словно она выпрыгнула с десятого этажа.

– Одним словом, тебе, дорогая моя, придется дорого поплатиться за свое поведение, – негромко произнес Конрад, дыша в лицо Гретель запахом кофе и ментола. Его дыхание определенно участилось и стало прерывистым.

– Думаю, я действительно заслужила… – отозвалась Гретель непослушным голосом. Она подалась вперед, и ее губы сомкнулись с губами Конрада.

Голова закружилась, в кончиках пальцев появилось странное покалывание. Нечто подобное Гретель Блок почувствовала, впервые попробовав шампанское в поезде Марбах – Риттердорф. Только сейчас ощущения были в разы острее.

На Гретель было платье, подаренное Конрадом, с застежкой-молнией на спине. Он нащупал язычок бегунка, потянул вниз, и спустя несколько секунд Гретель уже сидела на его коленях в одном лишь нижнем белье и чулках. Руки молодого человека пробежали по кружевному бюстгальтеру, нашли застежку.

«Пора», – подумала Гретель и, прежде чем бюстгальтер успел упасть на пол, резко поднялась на ноги. Конрад тоже начал вставать, и в этот момент Гретель схватила его за правое запястье. Отработанным движением (детство с младшим братом не прошло даром!) она завела руку Конрада за спину и резко потянула вверх. Журналист закричал от неожиданности и резкой боли.

– Гретель, ты что?..

Конрад не успел закончить фразу, как девушка изо всех сил толкнула его на тахту, заваленную подушками и скомканными одеялами. Молодой человек упал на спину, издав нелепый крякающий звук. Недолго думая, Гретель прыгнула на него сверху, крепко сжав бедрами и упершись руками в плечи.

– Да что с тобой такое… – пискнул Конрад, и в этот момент Гретель рванула его рубашку, так что пуговицы полетели в разные стороны, рикошетя от стен и потолка. Одна с колокольным «бдзынь!» ударилась о плафон настольной лампы.

Полностью отдаваясь чувствам, девушка наклонилась и укусила Конрада за грудь. Тот заорал, забился и скинул Гретель на пол. Мгновение спустя вспыхнул верхний свет, окончательно уничтожая романтическую атмосферу.

Конрад Ленц стоял посреди комнаты, взъерошенный, с выпученными глазами. По его груди стекала кровь, пачкая рубашку. Гретель, не менее растрепанная, сидела на полу, прикрывая рукой грудь.

– Ты что, с ума сошла? – воскликнул Конрад.

– Мы же просто… я же… – всхлипнула девушка. – А что я такого сделала? Я думала, ты готов…

– Нет, прости, к такому я точно не готов, – сказал Конрад, направляясь к двери. – Давай… как-нибудь в другой раз.

– Ты куда?!

– Обрабатывать твой укус, куда же еще?! У меня кровь течет!

– Давай я помогу!

– Спасибо, сам справлюсь.

Гретель осталась одна. В сознании пульсировала одна мысль, словно клеймо, выжженное каленым железом: «Я все испортила…»

* * *

Мрачная Гретель вошла в кабинет Артура Фонберга и, не говоря ни слова, уселась в кресло.