Гретель и её бесы

– Здравствуйте, Гретель, – первым поздоровался доктор.

– Да… Извините, здравствуйте… – Пребывая в своих мыслях, Гретель проявила невежливость, совершенно забыв поздороваться.

– Что-то случилось?..

Тяжело вздохнув, девушка бросила взгляд на работающий фонограф. Вообще, собираясь с утра на сеанс, она не планировала затрагивать события вчерашней ночи. Но доктор не мог не заметить ее плохого настроения и наверняка хотел получить объяснения.

– Случилось.

– Расскажете мне?..

Делиться с доктором – одно, но допустить, чтобы этот разговор услышал Конрад, она не могла.

– Нам придется выключить фонограф, – сказала Гретель, решив, что в такой ситуации, пожалуй, будет нелишним воспользоваться советом профессионального психолога.

Не задавая лишних вопросов, Фонберг протянул руку и выключил прибор. Когда цилиндр остановился, доктор произнес:

– Как я понимаю, это касается ваших отношений с Конрадом.

– Да, – подтвердила Гретель.

– У вас был секс?

Девушка не ожидала, что психолог окажется таким проницательным, но в главном он все-таки ошибся.

– То-то и оно, что не было…

Врач расслабился и откинулся в кресле.

– Но вы хотели бы? Конрад вам нравится?

– Проблема не в этом, доктор! У нас могло все получиться, но… я была слишком жесткой, и в итоге ничего не вышло! – Гретель всплеснула руками, поднялась на ноги и начала вышагивать по кабинету. – У меня вечно так! Поэтому с парнями и не ладится!

– В самом деле?.. – удивился Фонберг. – Что же вы такое делаете?.. Бьете их?

– Бью, кусаю, причиняю боль… Когда я завожусь, то теряю контроль, понимаете? В этот момент мне кажется это нормальным. И прихожу в себя, только когда уже слишком поздно.

– Надо же… Вы помните, с чего все началось? Или так было всегда? – заинтересовался доктор.

– Мне кажется, я знаю причину, – сказала Гретель, остановившись возле камина. Языки пламени плясали за кованой решеткой, воскрешая в памяти дни, проведенные в аду. – Впервые я узнала о том, как… как все это должно происходить, от моих приемных родителей. В аду любые праздники сопровождаются оргиями, а мои приемные папа и мама были… скажем так, очень страстными бесами и не стеснялись выражать свои чувства.

– Хотите сказать, что они позволяли себе заниматься при вас любовью?

– Они не считали нужным прятаться по углам, и несколько раз я заставала их буквально, – Гретель усмехнулась, – на месте преступления.

Она снова сделала несколько шагов по кабинету, собираясь с мыслями.

– После бурной ночи приемный отец вечно ходил перебинтованный. Мать то и дело оставляла на нем следы своих зубов. По ее словам, так соседи могли увидеть, «как они с папой друг друга любят».

– Хм… И когда вы попробовали провернуть это с Конрадом, он остался недоволен?

– Хуже! Он просто сбежал, ясно дав понять, что… – Гретель запнулась и словно сама себя спросила: – …испугался меня?..

Гретель вернулась к столу и драматично рухнула в кресло.

– Я понимаю, что являюсь всего лишь его свидетельницей. И что я, наверное, ему неровня. Но Конрад мне по-настоящему нравится, понимаете?.. Мне так жаль, что я все испортила…

– Не стоит ставить крест на ваших отношениях, – посоветовал Фонберг. – Скорее всего, вы застали Конрада врасплох. Раньше он видел в вас простую девушку, без спрятанного внутри секрета. Зато теперь он узнал вас настоящую. Какие он сделает из этого выводы, можно будет узнать только спустя время.

Слова Фонберга немного утешали, но Гретель хотелось получить прямые рекомендации, как теперь все это исправить, а не ждать, пока Конрад переварит случившееся.

– Сегодня утром он ушел на работу чуть свет, я даже не услышала, как он встал… – проговорила Гретель. – Думаю, он меня избегает.

– Полагаю, он просто не знает, как себя правильно вести и как сгладить неловкость, которая между вами возникла. Попробуйте и вы сделать вид, словно ничего не случилось. А когда переживания отойдут на задний план, эту тему надо будет с ним обсудить.

Гретель кивнула. Конрад не получит после сегодняшнего сеанса никаких материалов, а значит, в списке его недовольств ею добавится еще одно. Тем не менее девушка была рада, что смогла обсудить это с Фонбергом. Если он прав, то ситуация не безнадежна и у нее еще есть шанс спасти эти отношения.

Глава седьмая

1909 год от Рождества Христова, 4 ноября

Психиатрическая лечебница, куда поместили Марту Блок, находилась неблизко, в соседнем городе, но у Гретель возникла идея, как туда добраться.

– С чего бы аптекарю нам помогать? – удивлялся Гензель. – Вы что с ним, друзья? Зачем терять время, давай сразу пойдем пешком!

– Если будем идти всю ночь без передышки, к утру доберемся до Альпенбаха. А у меня, между прочим, постельный режим.

На лице Гензеля читалось сомнение.

– И что мы ему скажем? – спросил он, останавливаясь на пороге аптеки «Хофманн и сыновья». – «Не будете ли так любезны потратить несколько литров бензина и подкинуть нас до Альпенбаха?» Странно звучит.

– Говорить буду я, – ответила Гретель. – А ты помолчи для разнообразия.