Гретхен

Гансик и Гретхен с уважением отнеслись к этому маминому желанию, но Магде, вернувшейся с продленного дня, было совершенно плевать на все запреты. Она ввалилась к маме в комнату, плюхнулась к ней на кровать и принялась громко и визгливо докладывать ей о крупной ссоре с одной «противной-препротивной-наипротивнейшей» одноклассницей.

Гретхен попыталась выманить Магду из маминой комнаты:

– Пойдем сыграем в дурака!

– Я тебе что, младенец – в дурака играть?! – возмутилась Магда. – В бридж согласна, а так – нет!

Гретхен совсем не разбиралась в сложных правилах бриджа, и потому ей пришлось отказаться. Тогда она решила закинуть другую приманку:

– Хочешь, приготовим что-нибудь вкусненькое? Вот что скажешь, то и сделаем!

– Я ем только маринованную мини-кукрузу! Забыла, что ли? Она в банках! Чего там готовить! – прокричала Магда.

– Ладно, пусть побудет у меня! – проговорила мама. – С ней даже легче, отвлекает!

– Я же говорю! От меня одна польза! – взвизгнула Магда и дружески ткнула маму кулаком в живот.

Гретхен не могла понять, как орущая без конца Магда может отвлекать от головной боли, но безропотно приняла к сведению эту мамину версию и отправилась в кухню готовить ужин в одиночестве. Она решила сделать гуляш. Гуляш – любимое блюдо и папы, и Гансика.

Гретхен как раз резала лук, когда в прихожей зазвонил телефон. Она подбежала к телефону, сняла трубку и сказала:

– Закмайер, слушаю вас!

Она несколько раз повторила «Закмайер» и «Алло, кто говорит?», но никто не отозвался. Гретхен повесила трубку и вернулась в кухню резать лук. Когда она приступила к нарезке мяса, телефон зазвонил во второй раз. И опять тишина. В третий раз телефон зазвонил, когда Гретхен жарила лук. Всего за то время, пока она занималась гуляшом, телефон звонил семь раз, и все семь раз никто не подавал голоса. Хотя на другом конце провода точно кто-то был, в этом Гретхен была совершенно уверена! Во всяком случае, она ясно слышала, как этот кто-то кладет трубку.

Потом два раза к телефону подходил Гансик. Он сказал, что различил музыку на заднем плане. И такое странное покашливание.

На десятом звонке Гретхен только-только начала накрывать на стол. Гансик в это время был у себя в комнате, занимался своей коллекцией.

– Не пойду, хоть застрелите! – пробормотала Гретхен, раскладывая приборы.

«Может, этот придурок наконец отстанет, если никто трубку не возьмет!» – подумала она.

После длиннющей серии звонков Гретхен услышала мамин голос:

– Закмайер, слушаю вас!

Полагая, что телефонный хулиган и с мамой будет играть в молчанку, Гретхен особо не прислушивалась к тому, что происходит в коридоре, как тут в гостиную влетела Магда и сообщила:

– Мама ругается на него! Ого-го-го как ругается!

– Не поможет! – сказала Гретхен. – Такие типы только радуются, если им удается вывести людей из себя!

– Это не «такой тип», это мамин знакомый! – объявила Магда.

– Не сочиняй! – Гретхен недоверчиво покачала головой.

– Я правду говорю! – заверещала Магда. – Просто мама не хочет, чтобы мы знали! – Магда потянула Гретхен за край футболки. – Ведь если мама ему говорит, что лучше он ей завтра все расскажет и что не надо никого оскорблять, так, значит, она знакома с ним? Верно? И к тому же выходит, что он не немой!

Гретхен вышла в коридор. Не на цыпочках, конечно, но все же стараясь не особо шуметь. Мамы в коридоре не было. И телефона на его привычном месте тоже не было. Гретхен проследила, куда тянется шнур. Он тянулся до самого туалета, а потом исчезал под дверью. Дверь в туалет была заперта. Мама спряталась от своих отпрысков подальше – настолько, насколько позволял десятиметровый шнур. Теперь она сидела в туалете с телефоном!

Магда прокралась за Гретхен в коридор и проводила ее до самого туалета. Тут она показала на дверь и прошептала:

– Это чтобы мы не слышали, что она ему говорит!

Гретхен чувствовала, что самым правильным сейчас было бы сгрести Магду в охапку и уйти с ней отсюда. Мама, в конце концов, имеет полное право разговаривать по телефону без помех и без подслушивания. Неважно с кем. Но и Гретхен не всегда действовала сообразно своим нравственным принципам. Особенно тогда, когда была в растерянности и хотела ясности. Она осталась стоять перед туалетом вместе с Магдой. Из-за двери донеслось:

– Прекрати пить и ложись спать! Ты уже и так лыка не вяжешь! Завтра утром я к тебе загляну. Но только при условии, что ты перестанешь мне названивать!

Магда расплылась в хитрой улыбке и утянула Гретхен обратно в кухню.

– Я знаю, кто это такой! – прошептала она. – Это Макс!

Гретхен опустилась на кухонную скамейку.

– Что за Макс? – спросила она.

– Макс, который до Рождества был другом Мари-Луизы! – теперь Магда опять включила полную громкость, не боясь, что мама услышит. – Ну тот, которому она в голову еще чашку с кофе зафитилила! От ярости!

– А почему он теперь нам звонит? – поинтересовалась Гретхен и принялась по обыкновению жевать прядку волос.

– Как почему? Потому что он теперь нашу маму любит! – объяснила Магда. Она опять понизила голос, села рядом с Гретхен и прошептала: – У него такая лабильная психика, у Макса!