Греция в годы первой мировой войны. 1914-1918 гг.

«Плохо приходится простому народу, когда сильные заспорят между собой».

Федр (ок. 15 г. до и. а.— ок. 70 г. н. э.)

ВВЕДЕНИЕ

Овеянная легендами и мифами Древняя Эллада близка каждому советскому читателю, но совсем немного знает он об истории Греции в новое время. Благодаря усилиям советских историков постепенно становятся знакомыми имена И. Каподистрии, братьев Ипсиланти и других деятелей времен греческой войны за независимость 1821 — 1829 гг., история Ионической республики. Однако «бурная политическая драма, трагические стороны которой прятались под убаюкивающими разум и чувства прекраснодушными фразами», развернувшаяся в годы первой мировой войны в Греции, пока почти не освещена в советской историографии. А ведь события тех лет стали ключевым, переломным моментом в истории этой страны, возбудившим мощное демократическое движение, которое завершилось установлением республики в 1924 г.

Небольшое греческое государство, расположенное в одном из самых беспокойных районов земного шара, где ему принадлежат важные стратегические позиции, еще с момента своего создания в 1830 г. стало ареной ожесточенной дипломатической борьбы. В начале XX в. наибольшую активность в установлении своего военно-политического и экономического контроля над Грецией проявили Великобритания, Франции и Германия, видевшие в ней удобный плацдарм для расширения политической экспансии на Балканы и Ближний Восток. В годы первой мировой войны Греческое королевство оказалось яблоком раздора между двумя воюющими коалициями — Антантой и Тройственным союзом. Несмотря на объявление Грецией нейтралитета, ее территория была превращена в плацдарм военных действий. В начале 1915 г. английское правительство предприняло попытку вовлечь военно-морские силы Греции в Дарданелльскую операцию, а в октябре того же года был открыт Салоникский фронт. «Не подлежит сомнению, — писала еще летом 1917 г. русская газета, — что из всех стран, оставшихся в нейтралитете, Греции пришлось от мировой войны испить самую горькую чашу страданий». Стремясь использовать греческую территорию, флот и армию в своих целях, империалистические державы не останавливались перед откровенно жестокими мерами политического, военного и экономического давления вплоть до голодной блокады, которые привели греческое общество к национальному расколу, отзвуки которого ощущаются и поныне. С первых дней войны политики и стратеги, государственные мужи и многочисленная армия журналистов, судовладельцы и банкиры, торговцы и земельные собственники, рабочие, мастеровые и сельские жители оказались втянутыми в острую политическую дискуссию, вскоре принявшую форму непримиримой политической конфронтации, приведшей страну на грань гражданской войны. Вопрос шел, с одной стороны, о необходимости немедленного вступления Греции в войну на стороне держав Согласия (Антанты), к чему призывал глава либеральной партии[1] премьер-министр Элефтериос Венизелос и его многочисленные сторонники, связанные тесными узами с англо-французским капиталом и видевшие «в войне и в победе Антанты дороги к Константинополю и Малой Азии», а с другой, о сохранении нейтралитета, за что ратовали все греческие германофилы во главе с королем Константином[2], убежденные, как и ближайший советник короля, полковник И. Метаксас, в том, что «греческие проблемы будут решены только в случае победы Германии».

Приблизительное равенство сил соперничавших политических группировок было нарушено с помощью значительного проантантовского движения, инспирированного Э. Венизелосом при поддержке западных держав, и летом 1917 г. Греция вступила в войну на стороне Антанты.

Представители обеих политических группировок — роялисты и венизелисты, попеременно определявшие направления греческой политики, были сторонниками великодержавной идеи (мегали идеа), уходившей корнями в середину XIX столетия и игравшей огромную роль в процессе формирования национального греческого государства, и расходились в основном лишь в методах ее реализации, т. е., из чьих рук и когда получить территориальные приращения. Так, внутренняя и внешняя политика Венизелоса, построенная на принципах великогреческого национализма, в годы войны была целиком и полностью направлена на осуществление единственной цели — участие Греции в мирной конференции, на которой он надеялся получить значительные территориальные компенсации за помощь в войне.

Возможности осуществления великогреческих идеалов, открывшиеся в конце войны в результате военного преимущества Антанты, сильно сдерживали развитие в стране демократических тенденций, и лишь огромное влияние на международную жизнь февральской буржуазно-демократической и затем Великой Октябрьской социалистической революций в России сделало возможным укрепление и развитие в Греции третьей политической силы — рабочего и социалистического движения.