Грезящая империя (СИ)

Он не задумывался и не сомневался, просто шагал по линии, как он быстро понял — к озеру. А потом за него, гораздо дальше. По твердой почве до другого холма, до камня, который буквально пульсировал. Не задумываясь, Агат нажал на него.

Увы, давящее чувство не исчезло, даже не стало слабее. Первые мгновения ничего не происходило, и Агат подумал, что в очередной раз ошибся. Но потом земля дрогнула, что-то заскрежетало, почва под ногами начала осыпаться. Берилл едва успел оттащить Агата, когда из-под земли показалась каменная глыба и поползла вверх.

Она скрежетала и росла, пока не замерла. С поверхности еще сыпались комья почвы, кто-то принес факелы, и на фоне темнеющего неба можно было рассмотреть каменные ворота размером с обычную дверь и будто бы грот за ней.

— Вход! — завопил Каэр. — Вот он!

Запертый, конечно же. Агат мог поспорить, Берилл уже прикидывал, сколько потребуется воинов, чтобы взломать этот лаз, но ворота казались слишком внушительными. Агат не представлял вес этих створок.

Берилл зашел со стороны, кулаком постучал по гроту:

— Камень.

— Наверняка зачарованный, — сказал Кфар. — Так просто его не взломать.

Агат и не заметил, как большая часть лагеря оказалось рядом с ними. По крайней мере, ученые точно. Каэр бесцеремонно прошел вперед, взяв факел, рассмотрел дверь и ткнул куда-то, где могла быть ручка. Агат увидел, что там изображение ладони.

Каэр поднял руку и почти приложил собственную, но потом нерешительно оглянулся на Берилла:

— Ваше высочество, это ваше право…

Берилл качнул головой:

— Нет. Это твое открытие.

Лицо Каэро просияло. Он перехватил факел покрепче и приложил левую ладонь к изображению.

Агата будто обдало тем самым мерзким ощущением, придавило, а в глазах потемнело. Он услышал вопль Каэра. Зрение вскоре прояснилось, магия ослабла, и Агат перевел дыхание.

Каэр по-прежнему вопил.

Он сидел перед каменной дверью, скрючившись, сжавшись, рядом стояла Тишлин, суетился еще кто-то, звали лекаря. Охваченный дурным предчувствием, Агат тоже шагнул вперед и наконец-то рассмотрел.

Уже совсем стемнело, факелы освещали равнодушный камень врат и угловатыми тенями высвечивали скрючившегося на земле Каэра. Он прижимал к груди левую руку — высохшую, потемневшую и негодную.

Конечно же. Как они наивны! Не только Агат мог обнаружить камень с механизмом. Если бы Ша’харар открывался так просто, он не стал бы настолько загадочным. На его дверях тоже защита. Та самая, которая давила на Агата.

Но если он чувствует ее иначе, может, его кровь и тут сгодится? Возможно, как потомок тех, кто установил защиту, как чувствующий грёзы, он сможет и снять.

Когда Агат шагнул к двери, на плечо тяжело легла рука Берилла, как будто он понял, что собирается сделать брат.

— Всё получится, — уверил его Агат.

Он не испытывал такой убежденности, раненый Каэо по-прежнему поскуливал. Поэтому Агат не оставил себе времени на размышления. Достав нож, полоснул по пальцу, размазал кровь по ладони и решительно приложил ее в очерченный контур.

Дверь дрогнула.

А потом проход в Ша’харар начал медленно открываться.

14. Агат, Берилл

Агат думал, Ша’харар поразит его. На самом деле, он действительно впечатлял, но ощущение смазалось.

Древний город больше походил на запутанное хранилище. Каменный коридор, открывшийся от врат, привел в огромную пещеру со сложно организованными помещениями. Часть проходов вела в пустые комнаты, которые наверняка когда-то использовались, но сейчас лишь стали пристанищем для пыли.

Другие оправдали ожидания, открыв высокие полки с книгами.

Сама пещера тоже не была безликой. Ученые пришли в восторг от изваяний с глазами из цветных камней, от изящной резьбы, которая сплошь покрывала колонны. От скользящих ступенек и вырубленных перил, от истлевших останков ковров и гобеленов.

Агат же понял, что не любит пещеры. Его больше привлекали просторы пустошей или привычные дворцовые замки, в которых всегда много света и воздуха.

Больше древних знаний Агата волновали люди. Берилла не трогала находка, зато он хмурился, жестко допрашивал Кфар Шемета и постоянно выяснял у Агата, как ощущения. Не говорил вслух, но ему явно не понравилось, что кровь Агата воздействовала на врата.

Кфар терпеливо объяснял, что раз предки Агата построили это место, ничего странного в том, что он, чувствующий магию, смог снять эту защиту. Агат в свою очередь уверял, что больше никаких неприятных ощущений — он ничуть не лукавил. Стоило открыть дверь, всё правда стихло. А вот волнение Берилла, похоже, только нарастало, и Агат не знал, как его успокоить. По крайней мере, Берилл занялся обустройством лагеря в Ша’хараре, и у него осталось меньше времени думать. Особенно когда чуткая Ашнара загрузила его помощью ученым.

Волновал Агата и Каэр. Лекари осмотрели руку, но не смогли ничего сказать. Грезящие выразились более конкретно: воздействие защитной магии. Обратить ее не могли, ткань отмерла.

Лекари смогли унять боль и заверили, что скоро она пройдет. Каэр по-прежнему оставался ошарашенным, но постепенно начал приходить в себя.