Грезы Афродиты

Эмили, будто завороженная своим новым образом, стояла у большого зеркала и пристально вглядывалась в мерцающее от вспышек отражение. В эти синие контактные линзы, что из-за черной подводки с тенями смотрелись особенно броско и глубоко. В эту новую прическу, которая теперь полностью открывала тонкую шею и стильно подчеркивала остроту скул. В волнистые локоны с эффектом мокрых волос и рваную челку, что небрежно, цепляясь за длинные ресницы, то и дело сползала вниз. И, конечно же, в губы… Тонкие, выкрашенные в темно-красный, они украшали лицо легкой улыбкой. Улыбкой победы над собой и начала осторожного понимания своей сексуальности. Эмили еще раз одернула облегающее упругую попу мини-платье и выразительно поправила декольте. Дыхание ее было глубоким, а пульс зачастил.

«Ну не верю! Не верю, что это я! Или я просто боялась… стеснялась выглядеть так? Быть такой? — Она медленно провела темно-бордовым ногтем по слегка впалой щеке. — Нет. Это не я и не могу быть я, нельзя поддаваться. Это только маска для моего расследования и ничего больше. Слышишь? Ничего больше. — Эмили осуждающе нахмурилась. — Но, черт возьми, какая же я все-таки эффектная, женственная и такая… свободная?» — Почувствовав приятную легкость от нового для нее ощущения, она расплылась в сверкающей улыбке.

— Свободная. — Подмигнув зеркалу, Эмили покружилась вокруг себя на носках и, чуть не загремев с каблуков, поправила черную сумочку, а затем сразу же отправилась внутрь.

Подвальный, в клубах серого дыма, полумрак, сквозь который дерзко пробивался фиолетовый мерцающий свет, завораживал, а осветительные дроны с яркими голубыми лучами, что в такт музыке летали вокруг статуи Афродиты, увлекали своей красотой. Повсюду танцевали взмокшие от энергичных движений, откровенно одетые посетители, а в воздухе витал запах… запах дьявольской неприкрытой страсти. Вся эта атмосфера, этот соблазн, антураж давили на Эмили единым фронтом. Словно голодные гиены, они рвали на части ее закоренелую непорочность и настырно уводили сердце в крутое пике.

Сделав несколько робких шагов вперед, она остановилась в зоне автоматической напольной подсветки для прибывающих гостей и, сдерживая мандраж, весьма правдоподобно улыбнулась.

Взгляды мужчин моментально устремились на озаривший вход белоснежный столп света и стоящую там в черном мини-платье Эмили. Они улыбались в ответ и с нескрываемым вожделением оценивали ее упругое тело. Ласкали взглядами ее открытые рельефные бедра. Впивались глазами в круглую грудь с выпирающими под тканью сосками и, казалось, вдыхали резкий, вперемешку с клубничным шампунем, аромат ее шеи и мокрых вьющихся волос. А затем плавно растворялись среди танцующих теней атриума «Грез Афродиты». Мягкие волны возбуждения в паху и животе приятно расходились по телу Эмили, вызывали легкое головокружение и утяжеляли дыхание. Смесь сотен ароматов духов, пота и секса сливалась для нее в необузданный, пьянящий сладостью порока мотив. Он дурманил волю и адским пламенем растапливал вечную мерзлоту травмы прошлого.

Теперь Эмили не просто чувствовала, она понимала, что далеко не чужая. Своя. Та, кого хотят и перед кем будут вставать на колени. Та, кто будет подчинять. Будет охотником, а не запуганным зайчиком, что когда-то вздрагивал от любого шороха или неосторожно брошенного слова. Сейчас она уже точно не белая ворона, а настоящая орлица. Орлица среди полчищ падшего в грехи воронья.

Огромный балкон с высокими греческими колоннами и античным ограждением грандиозно возвышался над баром. На нем в свете багряной напольной подсветки стоял человек. Заложив руки за спиной, он пристально всматривался в белый ореол и стоящую внутри него Эмили. Новый образ Афродиты превосходил все его самые смелые ожидания и с яростной, сокрушающей силой страсти нещадно бил по вылетающему из груди сердцу. Туманил грязными фантазиями рассудок и, навсегда нарушив покой, сводил хозяина клуба с ума.

Трясущейся рукой он взял с перил бокал виски и, залпом опрокинув его, будто с надеждой на спасение обернулся в темноту.

— Призрака, что ли, увидел, oui? — послышался из тьмы громкий, перебивающий музыку голос с хрипотцой.

Майкл вновь повернулся к Эмили и, сделав несколько глотков из стоящей на столике рядом бутылки, щелчком пальцев подозвал Жюстин.

Разрезая черными замшевыми сапогами клубы алого дыма, что вальяжно ластились к полу, из темноты вышла Жюстин. Черный, заменяющий юбку пиджак, еле прикрывая зону бикини, выставлял на публику ее спортивные и загорелые бедра, а высокий каблук изящно удлинял стройные ноги. Держа спину ровно и высокомерно поглаживая зачесанные назад, прилизанные гелем волосы, она подошла к Майклу. Густые брови француженки тут же презрительно сморщились и сошлись клином у прямого носа с небольшой горбинкой от старого перелома.

— Elle sait surprendre (Она умеет удивлять), — вынужденно призналась она и зелеными глазами с контрастным черным макияжем покосилась на Майкла.

Тот сделал несколько больших глотков и, как ребенок, посмотрел на Жюстин.