Грезы Тадж-Махала

Лавка бетеля выделялась богатым убранством. Многочисленные светильники, заключенные в фонарики разной формы, струили мягкий свет. Стены лавки были обклеены разноцветной бумагой и увешаны всевозможными яркими картинками, главным образом любовного содержания. Посреди на мягком ковре восседала владелица — продавщица бетеля. Ей лет за тридцать, но она была не лишена привлекательности. Светлая кожа, большие глаза, пылкий взгляд, а улыбка, обнажающая два ряда безукоризненных зубов, исполнена соблазна. Когда она смеется, дрожат и сверкают все ее золотые и серебряные украшения. Все это не укрылось от внимательного взгляда Маниклала. Он попросил дать ему бетеля.

Сама хозяйка не занималась торговлей, бетель готовила и продавала служанка. Владелица лавки только принимала деньги и ласково улыбалась.

Служанка приготовила бетель. Маниклал заплатил двойную цену и заказал бетель снова. Пока бетель готовили, он улыбнулся хозяйке и попытался завязать с ней беседу. Он не мог начать разговор с комплиментов ее красоте, чтобы она не подумала чего плохого, и похвалил сначала убранство лавки и украшения хозяйки. От его речей хозяйка растаяла и в дополнение к сладкому бетелю одарила его сладкими словами. Продолжая жевать бетель, Маниклал взял у хозяйки кальян и принялся курить. В это время обнаружилось, что кончились пряности, и служанка отправилась за ними в соседнюю лавку. Пользуясь ее отсутствием, Маниклал сказал хозяйке:

— Я вижу, ты ловкая женщина. Я давно уже ищу такую. У меня есть враг, которому я хочу насолить. Сейчас я объясню тебе, что нужно сделать. Если ты мне поможешь, я дам тебе золотой.

— А что от меня требуется?

Понизив голос, Маниклал рассказал ей о своем плане. Хозяйка любила пошутить и тотчас же согласилась.

— Мне не нужен золотой, — сказала она. — Наградой мне будет удовольствие, которое я получу.

По просьбе Маниклала служанка принесла из соседней лавки чернильницу, ручку и бумагу. Посоветовавшись с продавщицей бетеля, Маниклал написал: «О любимый! Я видела, как ты въезжал в город и очарована твоей красотой. Я погибну, если не встречусь с тобой. Я слышала, что завтра вы уезжаете. Значит, сегодня мы обязательно, обязательно должны встретиться. Иначе я перережу себе горло. Человек, вручивший это письмо, покажет тебе, как найти меня».

Когда письмо было готово, Маниклал написал наверху «Мухаммед-хану».

— Кто он такой? — спросила продавщица бетеля.

— Один могольский всадник, — ответил Маниклал.

В действительности, Маниклал не знал никакого Мухаммед-хана. Однако он был уверен, что среди двух тысяч моголов должен найтись хотя бы один Мухаммед. А всем известно, что каждый могол называет себя ханом. Поэтому смело можно было писать «Мухаммед-хану».

— Могу я привести его сюда? — спросил он, покончив с письмом.

— Нет, сюда нельзя, — ответила хозяйка. — Придется снять комнату.

Вдвоем они отправились на базар и подыскали комнату. Хозяйка принялась готовить ее к приему могольского воина, а Маниклал с письмом пошел в лагерь моголов. Там царил шум и суматоха. Никакого порядка не было и в помине. Посреди лагеря образовался целый базар, со всех сторон слышались смех и шутки.

— Господин, вы не знаете, где я могу найти Мухаммед-хана? — спрашивал Маниклал у встречных могольских воинов. — У меня письмо для него.

Но никто не знал Мухаммед-хана. Одни отвечали руганью, другие отрицательно качали головой, третьи советовали поискать в другом месте. Наконец, один могол сказал:

— Мухаммед-хана я не знаю. Но меня самого зовут Нур Мухаммед-хан. Дай взглянуть, может быть, письмо мне.

Маниклал охотно вручил ему письмо, он знал, что могол обязательно попадется в ловушку. А могол подумал, прочтя письмо: «Не все ли равно, кому оно послано? Почему бы мне не воспользоваться удобным случаем?» Маниклалу он сказал:

— Да, письмо действительно мне. Веди меня.

Могол зашел в свою палатку, причесался, надушился, принарядился и вышел.

— Эй, слуга, — окликнул он Маниклала, — далеко ли идти?

— Очень далеко, господин! — почтительно сложив руки, ответил Маниклал. — Будет лучше, если вы поедете верхом.

— Отлично.

Мухаммед-хан вывел лошадь и готов был вскочить в седло, когда Маниклал снова почтительно сложил руки и сказал:

— Господин! Вы едете в богатый дом, было бы хорошо, если бы вы явились во всем блеске своего вооружения.

«Он прав, — подумал новоявленный любовник, — я воин. Как это я поеду без оружия?»

Могол вооружился и сел на коня. Приведя его в условленное место, Маниклал сказал:

— Здесь. Я подержу вашего коня, а вы войдите в этот дом.

Могол спешился. Маниклал взял коня под уздцы. Обвешанный оружием Нур Мухаммед хотел было войти в дом, но решил, что с оружием неудобно предстать перед дамой. Он вернулся и оставил у Маниклала свое оружие. Маниклалу это было лишь на руку.