Грядет новый мир (СИ)

Я открыл глаза ранним утром. Во всяком случае, мне так показалось из-за яркого солнечного света, который вроде как пробиться в Акр Дьявола не мог. Похоже было, что сама погода стремилась очистить это место. Я впечатался щекой в подушку и никак не мог оторвать от нее чугунную голову. Она была тяжелой, но не болела. Я пошевелил руками, и, кажется, они меня слушались. Удивительным чудом с каждой новой секундой пробуждения я чувствовал себя все лучше и лучше. Наконец я сел, потерев лицо ладонями. В моем теле не осталось боли, исчезала слабость. Я дышал и наполнялся силами. Рядом с койкой я нашел одежду. К тому моменту, как я умылся и оделся, ко мне в комнату заглянула Эмма. Она обняла меня искренне, без всякого желания очаровать. Я хотел спросить ее, где мне найти Еноха, но она опередила меня.

- Третья дверь налево, - сказала она тихо, отпуская меня. – Знаешь, я… В общем, спасибо тебе за все. Я не имею права лезть в ваши отношения, но я хотя бы могу попросить тебя не оставлять его.

Я кивнул. Я больше и не собирался. Я выбежал в коридор, в мгновение ока добегая до нужной мне двери. Я даже не постучал, просто влетел, щурясь от яркого солнца. Поначалу я вообще ничего не увидел, кроме пустой комнаты, но затем я различил балкон и фигуру на нем. Я замер и смотрел, как Енох разворачивается ко мне. Я застал его в тот момент, когда он надевал черную рубашку. Я всегда восхищался и буду восхищаться им, но в тот момент к моему восхищению добавилось что-то вроде выигрыша в лотерею. Я выиграл его, иначе нельзя было назвать. Мой взгляд скользил по его лицу, замечая каждый след от этой долгой войны. Он был вылечен так же, как и я – почти полностью, и лишь пара малозаметных шрамов навсегда останутся горьким напоминанием о чужой алчности, стоившей многих странных жизней. Я стоял столбом, смотря на него как в первый раз. Я был влюблен, сильно, настолько, что все в нем казалось мне совершенным. Его тонкие пальцы, застегивающие манжеты рукавов, его бледная кожа, открытая расстегнутой рубашкой, его темные глаза, управлявшие мной без единой заминки. Прошло не так много времени, быть может, всего неделя, но мне показалось, что я уже прожил вместе с ним как минимум одну жизнь. И почему-то я не мог сдвинуться с места, как будто все еще не верил, что имею на него право. Наконец я дошел до критической точки притяжения к нему и вылетел на балкон, обнимая его со всей доступной мне силой. Я любил его, но делал эту любовь гораздо более серьезной. Настоящей. Я никем не интересовался до Еноха и никогда больше не посмотрю на кого-то кроме него. Забавно, я столько времени страдал вопросом, утихнет ли когда-нибудь моя страсть к нему, что даже не подумал, что помимо страсти я привязан к Еноху еще миллионом самых разных чувств. Я прошел с ним путь, который стал для нас день за год. Я знал его больше, чем мог бы за те самые пять лет, я видел его таким, каким не узнал бы в обычной жизни. Я видел его сломленным, я видел, как он держится под ответственность за всех нас, я видел, как он убивал, ведя нас вперед, как играл роли, чуждые своей натуре, после чего страдая от перенапряжения. Я видел его в страхе, я видел его слезы. Миллион оттенков Еноха от самой мрачной тени его личности до самой нежной и уязвимой, я играл вместе с ним нашу симфонию, подстраиваясь миллионом оттенков себя, о которых даже не знал. Он играл на мне, а я играл на нем.

Он положил пальцы под мой подбородок, заставляя поднять голову.

- Ты должен идти, - сказал он мне, а я даже не услышал этого поначалу, зачарованный движением его губ. Я видел даже черту шрама, пересекавшего его верхнюю губу там, где она была разбита. Мне никогда не хватит его губ, никогда не хватит его глаз.

Как я могу уйти?

- Нет, - произнес я, всем своим существом притягиваясь к нему. Его рука держала меня за талию, а другая не давала отвести взгляд. В лучах незнакомого мне солнца я видел Еноха так ясно, как никогда. Мне было не остановить руки, что тянулись к его лицу, к его волосам, меня утягивало в водоворот моего тягучего желания, и я повиновался ему, не оставляя между телом Еноха и своим никакого пространства.

- Иди, Джейкоб, - но несмотря на свои слова, он поцеловал меня, властно, уверенно, экономя движения. Мне хватило одного лишь прикосновения его губ, чтобы я потерял ориентацию а пространстве. От его поцелуя у меня кружилась голова, и я вцепился в его руки, пытаясь просто дышать. Я так хотел ответить, что попросту не смог скоординировать движения губ и мозг, не смог трансформировать желание в движение. Я задыхался в его руках, покорившийся, преданный, безумный в своей любви к нему.

- Ты говоришь мне уходить и целуешь, - едва выговорил я, почти не отрываясь от его губ. – Нулевое кпд.