Грядущий Аттила

"Эти люди не имеют большой тяги к сексуальной жизни… Постоянная верховая езда делает их неспособными к половым сношениям… Среди скифов очень много импонентов: они занимают себя женскими работами, одеваются и говорят, как женщины. Особенно отличаются этим богатые скифы, которые больше ездят верхом, чем бедные".²⁵

Эти наблюдения древнего врача подтверждаются и сегодняшней медициной: постоянная жёсткая тряска наносит необратимые повреждения яичкам, а ношение тёплых штанов (скифская мода и необходимость) может вести к бесплодию. Также и частые военные экспедиции отвлекали мужчин от семейной жизни. Легенда повествует о том, что пока скифы управляли далёкой Мидией (28 лет), их жёны сошлись с рабами. В этот долгий период женщинам, наверняка, не раз приходилось брать в руки оружие, чтобы защищаться от соседних племён. Недаром греческие сказания об амазонках указывают Причерноморье местом их обитания.

Эти сказания недавно получили неоспоримое научно-археологическое подтверждение. Раньше археологи, как правило, определяли пол найденного скелета по предметам, обнаруженным рядом с ним. Если это было оружие, скелет регистрировался как мужской; если бусы, зеркала, браслеты — как женский. Но когда учёные стали проверять скелеты по антропологическим признакам, оказалось, что многие женщины были похоронены с оружием. "Недавние раскопки скифского "королевского" кургана у Чертомлыка (1981-86) обнаружили, что среди скелетов пятидесяти воинов четыре были женскими; одна была похоронена со стрелой, застрявшей у неё в спине, рядом с другой лежал массивный щит… К востоку от Дона, в районе, который Геродот называл Сарматией, около 20 % воинов, похороненных в 5-м и 4-м веках до Р.Х., оказались женщинами".²⁶

Внутренняя борьба среди скифов вокруг вопроса "становиться земледельцами или оставаться кочевниками?" шла не менее свирепо, чем среди иудеев. Племена, начавшие возделывать поля, презирались кочевниками, часто оказывались объектами грабежа и убийств. Геродот приводит историю некоего Анахарсиса — скифского мудреца, космополита и путешественника. Однажды он вернулся из плавания, привезя с собой амулеты греческой богини. Уединившись, он начал совершать жертвоприношения богине по греческим обрядам. Но его заметили за этим занятием, донесли вождю. Вождь явился и собственноручно застрелил мудреца из лука. С тех пор даже упоминание имени Анахарсиса было запрещено среди скифов.

Подобная же история случилась со Скайлсом, сыном скифского царя Ариапитеса. Мать Скайлса была гречанкой, она открыла сыну многие стороны греческой культуры, к которой он привязался всей душой. Иногда ему удавалось ускользнуть в смешанное греко-скифское поселение на берегу Днепра. Там он переодевался в греческое платье, разгуливал по улицам без всякой стражи, принимал участие в развлечениях горожан и богослужениях. Он даже купил там дом и поселил в нём наложницу, на которой впоследствии женился.

Вскоре отец Скайлса умер, принц стал царём над скифами, но не изменил своих привычек. Несмотря на все его предосторожности, скифским воинам однажды удалось прокрасться в поселение, и там они увидели своего царя одетым в тунику и принимающим участие в процессии, прославляющей Бахуса. Поклонение этому божеству вызывало у скифов особое презрение и насмешки. Как можно поклоняться богу, который лишает людей разума? Возмущённое племя восстало, свергло царя, "впавшего в ересь", избрало вождём его брата, который в скором времени настиг-отыскал несчастного Скайлса и обезглавил его.²⁷

Итак, в этой главе мы рассмотрели исторические судьбы трёх народов на переломном этапе — в стадии их перехода от кочевого состояния к оседло-земледельческому. Можем ли мы чему-то научиться, извлечь какой-то урок из этих судеб?

История иудеев даёт нам пример — намёк — иллюстрацию — указание — на важный вывод: переход может быть очень долгим.

Если бы создание иудейского царства оставалось единственным примером, им легко было бы пренебречь. Но то же самое мы будем видеть при дальнейшем рассмотрении судеб других народов. Века понадобятся визиготам — чтобы превратиться в испанцев, франкам — чтобы стать французами и построить Париж, варягам — чтобы утвердиться в качестве правителей русских городов и княжеств. Индустриальная эпоха, конечно, ускоряет все процессы. Но даже она пока не смогла научить женщин вынашивать ребёнка быстрее, чем за девять месяцев. Точно так же и перемены в общественных — этнических — организмах будут идти своим — многовековым — темпом. И многим народам Африки, Азии, Южной Америки предстоит ещё очень долгое восхождение на индустриальную ступень.

Судьба персов побуждает нас сосредоточить своё внимание на другом феномене: внезапном, несоразмерном скачке военной мощи народа в момент перехода.