Грязная работа

Поскольку голова не поворачивалась, Рей не – сумел увернуться от двух первых скрепок, всаженных Лили ему в лоб, но после быстро сообразил, что лучше и впрямь сходить за чековой книжкой и машиной, – и уступил.

– А что такое “резиновая кукла”? – крикнула ему вслед Лили, несколько удивляясь силе собственной верности Чарли Ашеру.

Полицейская дама девять раз взяла у Чарли отпечатки пальцев, затем подняла голову:

– У этого засранца нет отпечатков пальцев.

Ривера взял Чарли за руку, перевернул ладонью вверх и осмотрел пальцы.

– Я вижу канавки – вот. Нормальные отпечатки пальцев.

– Ну тогда сами и делайте, – сказала женщина. – А у меня в карточке одни кляксы получаются.

– Ладно, ничего, – ответил Ривера. – Пройдемте со мной.

Он подвел Чарли к стене, на которой была нарисована большая линейка, и приказал повернуться лицом к объективу.

– Как у меня с прической? – спросил Чарли.

– Хватит улыбаться.

Чарли нахмурился.

– Хватит корчить рожи. Смотрите прямо перед собой и… прическа отличная, кстати, только на лбу теперь чернила. Это не очень сложно, мистер Ашер, преступники так делают постоянно.

– Я не преступник, – сказал Чарли.

– Вы ворвались в охраняемое жилое здание и при-ставали к молодой жилице. Поэтому вы преступник.

– Никуда я не врывался и ни к кому не приставал.

– Посмотрим. Мисс Маккёрни заявила, что вы угрожали ее жизни. Она совершенно точно будет подавать на вас в суд, и, если вам интересно мое мнение, вам обоим повезло, что я вовремя появился.

Чарли задумался. Резиновая кукла заорала и попятилась в квартиру, он пошел за ней, пытаясь что-то объяснить, придумать, как сделать так, чтобы все у него получилось, – и в то же время он слишком пялился на ее груди.

– Я ей не угрожал.

– Вы сказали, что она умрет. Сегодня.

Да, на этом его подловили. Чарли и впрямь посреди суеты и воплей упомянул, что ему нужно овладеть ее бюстом, потому что сегодня она умрет. Припоминая теперь, он решил, что эту информацию все-таки следовало держать при себе.

Ривера завел его наверх, в комнатку со столом и – двумя стульями. Чарли поискал глазами прозрачное с одной стороны зеркало, как в телевизоре, но разочарованно отметил лишь наличие бетонных стен, выкрашенных легко моющейся мшисто-зеленой эмалью. Ривера усадил его, а сам двинулся к выходу.

– Я оставлю вас здесь на несколько минут, пока не приедет мисс Маккёрни. Здесь уютнее, чем в обезьяннике. Хотите что-нибудь попить?

Чарли помотал головой.

– Мне разве не положено звонить адвокату?

– Как хотите, мистер Ашер. Это, конечно, ваше право, но тут я не могу вам ничего советовать. Сейчас вернусь. Потом и позвоните, если сочтете нужным.

Ривера вышел, и в дверях Чарли заметил его напарника, ворчливого лысого быка по фамилии Кавуто, – тот ждал Риверу. Его Чарли взаправду испугался. Не так, как перспективы изымать грудные импланты Мэдисон Маккёрни, конечно, и того, что случится, если он этого не сделает, – но испугался все равно.

– Выпускай его, – сказал Кавуто.

– Что значит – выпускай? Я его только обработал, эта баба Маккёрни…

– На том свете. Ее застрелил приятель, а когда на вызов из-за выстрелов в доме приехали наши ребята, застрелился сам.

– Что?

– Приятель был женат, а Маккёрни хотелось уверенности в завтрашнем дне, и она собиралась обо всем рассказать его супруге. Он слетел с катушек.

– Ты уже все знаешь?

– Бригаде рассказал ее сосед, как только они приехали. Пошли, это наше дело. Надо ехать. Выпускай парня. Его внизу ждут Рей Мейси и какая-то девка, похожая на гота с камбуза.

– Рей Мейси мне насчет него и позвонил – думал, что этот Ашер собирается бабу шлепнуть.

– Помню. Преступление то, парень не тот. Пошли.

– У нас на него все равно остается незаконное ношение оружия.

– Трость со шпагой? Ты что, хочешь встать в суде и сказать, что арестовал парня, потому что он подозреваемый серийный убийца, а он признает вину в том, что просто, блядь, невъебенный ебанат?

– Ладно, отпущу, но правда, Ник, – этот тип сказал Маккёрни, что она сегодня умрет. Какое-то очень дикое говно творится.

– Как будто у нас сегодня и без того мало дикого – говна.

– Тоже верно, – сказал Ривера.

Мэдисон Маккёрни была прекрасна: шелковое бежевое платье, идеальные, как обычно, прическа и макияж, а бриллиантовые сережки и ожерелье из платины с солитером выгодно оттенялись серебристыми ручками ее гроба из сучковатого ореха. Дыхание от нее – хоть она сама и не дышала – спирало еще как, особенно у Чарли, который единственный видел сейчас ее сиськи: они пульсировали в гробу красным.

Чарли редко бывал на похоронах, но у Мэдисон Маккёрни они, похоже, вышли миленькие – народу собралось порядочно, если учитывать, что было ей всего двадцать шесть. Выяснилось, что Мэдисон выросла в Милл-Вэлли под самым Сан-Франциско, поэтому ее много кто знал. По всей видимости, кроме ближайших родственников, почти все в какой-то момент потеряли с ней связь и потому несколько удивились, когда ее пристрелил женатый дружок, державший ее в богатой квартире в центре города.