Грязные деньги

В тот день судья Вуд был в исключительно плохом настроении, и все в суде это сразу заметили. Список уже рассмотренных им дел был весьма внушительным, и судья, казалось, находился на грани полного изнеможения. Рассмотрение текущих дел уже подходило к концу: был четверг, и все прекрасно знали, что, случись даже наводнение или землетрясение, Вуд не изменит своих планов и в пятницу вечером непременно улетит последним самолетом в Сан-Антонио. Там они с женой сядут в машину и поедут на уикенд в Ки-Аллегро. Все только и молились о том, чтобы судья не опоздал на самолет.

Дело Горди было довольно щекотливым, и Кабальеро сразу же попытался исключить все неясности и двусмысленности. Адвокат слыл специалистом по процедуре доказывания. Как и у судьи, у него было много публикаций по данному вопросу, но в отличие от Вуда его авторитетное мнение получило широкое признание коллег. Вуд хвастался тем, что за тридцать лет судебной практики рассмотрел три тысячи дел в суде присяжных в все они заканчивались обвинительным приговором. Но местные адвокаты воспринимали это как шутку, потому что если бы это было действительно так, то судье пришлось бы рассматривать с участием присяжных в среднем по два дела каждую неделю. Большинство юристов полагало, что Вуд не считает себя связанным какими-либо рамками закона, и Кабальеро был с ними согласен. Правда, в тот день, когда он пытался объяснить присяжным один довольно тонкий юридический нюанс, это уже не имело никакого значения. Оставив на время обвинение в сговоре, Кабальеро постарался заставить присяжных сконцентрировать свое внимание на другом пункте обвинения и осознать всю его абсурдность: ведь нельзя же, в самом деле, хранить то, чего у тебя нет. Если присяжные поймут это, тогда он задаст другой вопрос: если нельзя хранить то, чего у тебя нет, то как можно обвинять кого-то в сговоре с целью распространения того, чего у него нет?

Вуд не давал адвокату передышки, и к семи вечера присяжные по делу Горди, выслушав заключительные выступления обвинения и защиты, были отпущены на ночь домой. На другое утро они должны были явиться в суд для вынесения вердикта. И обвинение, и защита смертельно устали, проведя в зале суда в общей сложности десять часов. Все стали уже торопливо засовывать бумаги в папки и портфели, мечтая о паре крепких коктейлей на ночь, как вдруг судья Вуд ударил деревянным молотком по столу и объявил… перерыв на десять минут. После перерыва, сказал он, суд приступит к рассмотрению дела Диарее. Кабальеро ушам своим не поверил. Так же реагировали и присяжные по делу Диарее, торчавшие в суде без дела с раннего утра.

Как только Вуд обратился со вступительными разъяснениями к присяжным, адвокату стало ясно, что рассмотрение дела Диарее может привести к судебной ошибке. Судья неоднократно выговаривал Кабальеро в присутствии присяжных и позволял обвинению делать неуместные замечания. В десять часов вечера адвокат попытался было уточнить один чисто юридический вопрос, но судья прервал его словами: "Этот вопрос вы можете задать лишь в присутствии свидетеля-эксперта!" Кабальеро напомнил Вуду о позднем часе и сказал, что, если понадобится, его свидетель-эксперт прибудет в суд к началу заседания на следующее утро. Но это уже не имело значения: даже если бы эксперт явился в суд на рассвете, судья Вуд все равно предложил бы сторонам выступить с заключительным словом в тот же вечер.

Когда через год с небольшим вышестоящий суд отменил приговор по делу Диарее, в его решении было указано на множество судебных ошибок. В нем, в частности, говорилось: "Помимо отказа удовлетворить просьбу адвоката (о вызове в суд свидетеля-эксперта), судья в присутствии присяжных обвинил его и попытке использовать суд в собственных интересах, а потребовав выступить с заключительной речью до перерыва, совершенно недвусмысленно намекнул, что в противном случае тот будет наказан".

В пятницу утром Кабальеро "насел" на оба состава присяжных одновременно. Присяжные по делу Горди передали несколько записок с просьбой уточнить, что значит " хранитьмарихуану", но Вуд отказался давать какие-либо пояснения. Присяжные по делу Диарее, все это время хранившие зловещее молчание, к полудню вынесли вердикт "виновен" по обоим пунктам обвинения.

К этому времени уже все в федеральном суде посматривали на часы. Примерно в три часа дня, т. е. через пять часов после того, как присяжные по делу Горди приступили к обсуждению вердикта, Вуд пригласил Кабальеро к себе в кабинет. Судья был настроен необычайно дружелюбно. "Судя по всему, — сказал он, обращаясь к адвокату, — присяжные безнадежно разошлись во мнениях". Странно, подумал Кабальеро. Из комнаты, где совещались присяжные, не поступало ни записок, ни каких-либо иных сообщений, поэтому судить о том, что там происходило на самом деле, было невозможно. Несмотря на это, Вуд вызвал присяжных в зал. О дальнейшем развитии событий свидетельствует протокол судебного заседания: