Грязные деньги

Судья Вуд: Прошу присяжных занять свои места. Господин старшина присяжных, если я вас правильно понял, вы разошлись во мнениях, не так ли? Вы с этим согласны?

Старшина присяжных: По одному пункту да, сэр.

Судья Вуд(явно удивленный таким ответом): Разве вы вынесли вердикт по другому пункту?

Старшина присяжных: Да, сэр.

Судья Вуд: Вы действительно вынесли вердикт по другому пункту обвинения?

Старшина присяжных: Да, вынесли.

Судья Вуд: Хорошо. Передайте вердикт мистеру… Это что, единогласный вердикт по другому пункту обвинения? И все двенадцать присяжных пришли к единому мнению?

Старшина присяжных: Да, сэр.

В этот момент судья попросил представителей сторон и старшину присяжных мистера Янеса подойти к нему. Янес объяснил, что присяжные вынесли вердикт "невиновен" по обвинению в сговоре с целью распространения марихуаны. В отношении же второго пункта обвинения (хранение марихуаны) они все еще продолжают совещаться. Пока что голоса разделились поровну: шесть на шесть. Выслушав Янеса, Вуд велел ему вернуться на место. Он принял вердикт присяжных по одному пункту обвинения и поблагодарил их, явно готовясь отпустить всех домой. Кабальеро вдруг с ужасом осознал, что Вуд собирается объявить о прекращении судебного процесса по второму пункту обвинения — "хранение марихуаны", — поскольку присяжные не сумелиприйти по нему к единогласному решению. Но ведь все должны были понимать, что присяжные все еще продолжали совещаться. Они, видимо, никак не могли договориться как раз о том, что пытался доказать Кабальеро: нельзя хранить то, чего у тебя нет. Закон, казалось, был предельно ясен: присяжные должны были установить, что Горди был хозяином шкафчика в тот момент, когда там действительно храниласьконтрабанда. А именно это чрезвычайно важное обстоятельство обвинение и не потрудилось доказать. Помимо всего прочего, судья отказался разъяснить присяжным, что говорит по этому поводу закон. Кабальеро попросил судью разрешить ему изложить свою позицию.

Кабальеро: Я хотел бы, ваша честь, чтобы это было занесено в протокол. Как я уже заявлял в суде, когда присяжные еще раз подняли вопрос о втором пункте обвинения, то есть о хранении…

Судья Вуд: Ах, давайте больше не будем. Я хочу отпустить присяжных домой. Если вы оставите свои придирки, я еще успею на самолет. Еще успею, с вашего позволения. Что там вам еще нужно?

Кабальеро: Ваша честь, я…

Судья Вуд(обращаясь к присяжным): Члены жюри присяжных, вы свободны. Благодарю вас. Помните, все, о чем вы говорили, должно сохраняться в тайне. Не обсуждайте этого ни с кем. Вы свободны.

Когда присяжные ушли, Кабальеро заявил решительный протест. Он сказал, что они официально не объявляли о том, что не смогли прийти к единогласному решению, что судья не имел права заявлять, будто присяжные действительно разошлись во мнениях, и что все это может закончиться лишь тем, что его клиент будет привлечен к судебной ответственности по одному и тому же обвинению дважды. Особенно прискорбно, сказал он, что суд отказался должным образом проинструктировать присяжных о соответствующих положениях закона.

— Протест отклоняется! — отрезал Вуд и поспешно покинул зал.

Прежде чем Горди предстал перед судом во второй раз, прокурору было разрешено изменить формулировку предъявленного обвинения, что делалось лишь в тех редких случаях, когда допускалась описка или опечатка. Кабальеро безуспешно пытался доказать, что его клиент предстал перед судом во второй раз по одному и тому же обвинению. Присяжные признали-таки Горди виновным в хранении марихуаны.

Это был, пожалуй, самый трудный период в адвокатской практике Рея Кабальеро. "Так, как Вуд, со мной еще никто не обращался", — жаловался он жене Дороти. Адвокат нисколько не сомневался в своей правоте, но он также нисколько не сомневался и в том, что, когда настанет день вынесения приговора, Вуд приговорит его клиента к максимальному сроку. Но вскоре произошло событие, которое буквально потрясло Кабальеро. Как-то им с женой допелось присутствовать на одной вечеринке, устроенной по случаю победы местной баскетбольной команды, и Дороти случайно услышала там, как одна незнакомая женщина рассказывала о процессе по делу Горди, в котором та участвовала как присяжная. Женщина вспоминала, как помощник шерифа все время стучал в дверь их совещательной комнаты и громко напоминал, что судья очень торопится и что ему нужно срочно уезжать. "Черт возьми! — воскликнул Кабальеро, как только вновь обрел дар речи. — Вот это нам и нужно!"