Грязные игры

Ему никто не ответил. Вскоре машина свернула на Садовое кольцо, непривычно пустынное в этот глухой час. Водитель достал коробку радиотелефона.

- Товарищ подполковник? Нашли пропажу.

Везем к Небабе. Подождать вас? Есть подождать...

Семенцов подумал, что где-то уже слышал эту странную фамилию - Небаба. От кого-то из своих?

Нелепая и нестрашная фамилия почему-то ассоциировалась с опасностью. Семенцов вспомнил человека, пославшего его по следу генерала Ткачева.

Вспомнил и тут же постарался забыть. Он чувствовал, что впереди долгие и, может быть, весьма болезненные разговоры о Поваровке.

Машина свернула на Цветной бульвар и вскоре запетляла по мрачным темным дворам. Семенцов пригляделся. Он слышал, что именно здесь, в путанице узких переулков Самотеки, располагается Управление, о котором даже лихой подполковник Панков, начальник Семенцова, вспоминал неохотно и с явной опаской.

В подвале с толстыми стенами, за простым канцелярским столом сидел кругленький лысый человек с нержавеющей улыбкой. При виде Семенцова он привстал и чуть поклонился:

- Старший дознаватель майор Небаба... А вы, значит, и есть тот самый Семенцов?

- В каком смысле - тот самый?

- Тот самый, который стрелял из гранатомета по генеральской даче... Существует такое подозрение, уж простите великодушно.

- Это еще надо доказать, - поморщился Семенцов от накатившей головной боли.

- Зачем? - поднял реденькие бровки Небаба и повозился, удобнее устраиваясь на стуле с подлокотниками. - Зачем доказывать, золотой вы мой?

Мы же не в суде, позвольте напомнить.

- Не в суде. Тем не менее прошу предъявить не подозрения, а более убедительные доказательства моей вины.

Они помолчали. Семенцов искоса разглядывал странное кресло в углу похожее на зубоврачебное, но с каким-то экраном в подголовнике.

- Юноша, - вздохнул наконец Небаба, - вы же работали в Комитете государственной нашей безопасности, царствие ему небесное. И ей - тоже... Не верю, что ничего не слышали о конторе, которую я тут имею честь и удовольствие представлять. Скажу по-дружески: мы на фу-фу не берем, жарим только на сливочном масле. Если вы, дорогой коллега и, можно сказать, боевой товарищ, сидите в моем гостеприимном кабинете, то можете не сомневаться: за дело сидите. Улавливаете мою мысль?

- В общих чертах.

- Чуть попозже мы все детализируем. Сейчас еще подъедут товарищи, присоединятся к разговору. Пока не поздно, я бы настоятельнейшим образом рекомендовал вам, опять же по-дружески, а не корысти ради, перестать валять дурака. В этом случае вы имеете некоторые шансы выйти отсюда живым и с целыми зубами. Ну, посмотрите на мои зубы, посмотрите! Неужели вам хочется поиметь такую же непривлекательную пасть?

- Не хочется, - поежился Семенцов. - Но условие остается в силе. Вы доказываете мою вину - я начинаю разговаривать.

- Зер гут, - кивнул Небаба. - Тогда, с вашего разрешения, подождем остальных.

Он придвинул к себе керамический стакан с карандашами и начал любовно затачивать их крохотным ножичком. На шестом или седьмом карандаше Семенцов сбился со счета - открылась дверь, и Небаба живо приподнялся за столом. Семенцов покосился: в подвал вошли двое - высокий молодой мужчина в джинсах и тенниске и прихрамывающий пожилой джентльмен. Именно джентльмен - в жемчужного цвета костюме, в вишневых стодолларовых туфлях, в рубашке красно-винного цвета и сером крапчатом галстуке. Короткая стрижка бобриком и седая щетка усов придавали джентльмену вид преуспевающего мафиози из телесериала. За ними в подвал вошел человек с лапищами, похожими на говяжьи ноги. Он нес два стула.

- Свободен, Потапов, - сказал ему Небаба.

Савостьянов с Толмачевым уселись у стены,

слева от Семенцова, так что он видел их боковым зрением. Небаба разложил на столе несколько фотографий.

- Ну, как наш гость, Иван Павлович? - спросил Савостьянов, закуривая черную сигарету. - Колется или кобенится?

- Кобенится, Юрий Петрович, - скорбно сложил губы Небаба. - Условия выставляет. Хочет, видите ли, чтобы мы сперва доказали его вину.

- Может, это справедливо? - спросил генерал. - Докажи, Иван Павлович, поработай, а мы послушаем.

- Подойдите сюда, Валерий Сергеевич, - сказал Небаба, приподнимая одну из фотографий. - Не станете возражать против утверждения, что на фото ваша задумчивая физиономия?

- Вроде моя, - пригляделся Семенцов.

- Как вы полагаете, где мы взяли это мгновенное фото?

- Вероятно, в архиве, - пожал плечами Семенцов.

Небаба обвел мягким карандашом участок на снимке.

- Это фрагмент вашей рубашки. Отчетливо виднеется пятно камуфляжа в виде птички. Уголок воротника характерно загнут. А теперь посмотрите на свою рубашку. Очки не нужны? Вот пятнышко в виде птички, вот Замятина на воротнике. Фото не из архива, его сделали пять часов назад.

- Это моя любимая рубашка, - усмехнулся Семенцов. - А потом я холостяк. Стирать некому, вот и ношу, не снимая.

- Браво, браво! - сказал генерал.

- Это лишь часть кадра, - терпеливо сказал Небаба. - А вот снимок, если можно так выразиться, а натюрель...