Грязные игры

— Спасибо, — Грифф постарался сохранить безразличное выражение лица. — На тебе он смотрелся бы дерьмово.

— Боюсь, ты прав, — Родарт усмехнулся. — У меня нет такой фигуры.

— Смелости у тебя тоже нет. А то бы ты вылез из своей уродливой машины, перестал сыпать скрытыми угрозами и подрался бы со мной, как мужчина.

Родарт состроил задумчивое лицо, как будто и вправду размышлял над его предложением.

— Ты действительно этого хочешь, Грифф? Ты хорошо подумал?

Грифф кипел от злости, но понимал, что не может дать волю своему гневу. Если он набросится на Родарта, то сделает именно то, чего хочет этот сукин сын, избивающий женщин.

— Марша ничего не могла тебе рассказать, — прорычал он. — Ты зря изуродовал ей лицо.

— Наверное, — пожал плечами Родарт. — Она не рассказала мне ничего полезного и, насколько мне известно, еще долго ничего не сможет рассказать. Интересно, сможет ли она теперь брать в рот со своей сломанной челюстью. И кое-что еще… — Грифф не клюнул, но Родарт все равно продолжил: — Не понимаю, почему эта шлюха поднимает такой шум, когда ее трахают в зад.

Багровая волна ярости захлестнула Гриффа. Родарт почувствовал это и оскалился:

— Ты никогда не имел ее таким способом?

Грифф предполагал, что Родарт не только избил, но и изнасиловал Маршу. Но он не спрашивал ее об этом, потому что не хотел ворошить ужасные воспоминания о том вечере. А может, он не хотел знать, как сильно ей досталось. Теперь, когда он это узнал, ему еще сильнее захотелось убить этого ухмылявшегося придурка.

— А как насчет нее? — Родарт кивком головы указал в глубь квартала. — Даже издалека видно, что у твоей новой подружки похотливый маленький зад. Скажи, как ее зовут. Все равно узнаю.

Ярость, бушевавшая внутри Гриффа, мгновенно стала холодной, как лед. Ее сила испугала его, и она должна была испугать Родарта.

— Совсем скоро, — тихо, но убежденно сказал он, — я убью тебя.

Родарт включил заднюю передачу и, улыбаясь, дал задний ход.

— Мечтаю о том дне, когда ты попытаешься.

Консьерж неохотно набрал номер пентхауса Марши. Повернувшись к Гриффу спиной, он что-то шептал в трубку, пока Грифф не протянул руку через конторку и не похлопал его по плечу.

— Дайте мне телефон. Пожалуйста, — нетерпеливо прибавил он.

Консьерж недовольно протянул ему трубку.

— Марша?

— Это Дуайт.

— Привет, Дуайт. Это Грифф Буркетт. Я хочу подняться.

— Прошу прощения, но нельзя.

— Кто это сказал?

— Она не хочет ни с кем общаться.

— Мне нужно ее увидеть.

— Она отдыхает.

— Я подожду.

Послышался театральный вздох.

— Ну ладно, хотя она, наверное, меня убьет.

Дуайт открыл дверь квартиры Марши и отступил в сторону, пропуская Гриффа.

— Нельзя сказать, что у нее выдался удачный день.

— У меня тоже, — мрачно парировал Грифф и проследовал за соседом Марши в просторную гостиную, где на диване лежала Марша. Казалось, она спит, но с уверенностью утверждать этого было нельзя, потому что ее голова была почти полностью замотана бинтами.

— Ей сделали операцию?

— Первую из нескольких. Нос пришлось повторно ломать. Ей еще очень больно, но врачи сказали, что она вполне отошла и может ехать домой.

— А в целом, как она?

— Не очень хорошо. Она…

— Эй, я вас слышу, — ее голос был приглушен бинтами, а челюсть едва двигалась, но это был ее насмешливый тон, которому Грифф безумно обрадовался.

— Послушайте только! Мумия разговаривает! — сказал он, придав своему голосу шутливый оттенок.

— У меня на плите варится суп из омара, — сказал Дуайт. — Она раздражительна, как медведица, так что будь с ней поласковее. — Проходя мимо Гриффа в кухню, он похлопал его по руке.

Грифф подвинул кресло к дивану и расположил так, чтобы Марша могла видеть его, не поворачивая головы.

— Если ты думаешь, что я неважно выгляжу, — сказала она, — подожди, пока снимут бинты. Вот тогда будет настоящее страшилище.

С лодыжек до шеи она была завернута в банный халат, но Грифф увидел, что ее формы утратили былую пышность. Интересно, на сколько она похудела с тех пор, как они виделись в последний раз, подумал он.

— Ты не можешь выглядеть страшилищем, как ни старайся, — он взял ее руку и поцеловал тыльную сторону ладони.

— Меня родная мать не узнает. Хотя и так не узнала бы, потому что отказалась от меня много лет назад.

— Ладно, хватит о том, как ты выглядишь, — как ты себя чувствуешь?

— Под кайфом.

— Хорошие лекарства? — рассмеялся он.

— Я могу заработать кучу денег, продав их. Только это противозаконно. Впрочем, как и проституция.

— Кстати, о нарушении закона… — Он взглянул ей прямо в глаза, которые смотрели на него через щель в повязке. — Я собираюсь сообщить полиции о Родарте.

Ее реакция была мгновенной.

— Нет!

— Послушай меня, Марша. Я знаю, что он делал с тобой. Он хвастался мне этим меньше часа назад.

Она долго смотрела на него, а потом закрыла глаза, как будто отгораживаясь — от него, от воспоминаний, от всего. Грифф почувствовал, что она дрожит.

— Почему ты мне не сказала?

— Я не хотела говорить об этом.

— Он изнасиловал тебя.

— Да.

— Жестоко.

Марша открыла глаза.