Грязные новости (ЛП)

— Queen и Джимми Хендрикс никогда не выигрывали «Грэмми». Зато выиграл Джастин Бибер, — прошептала Джуд, и ее улыбка означала, что она думает, что выиграла битву.

— Я не вернул тебе айпод, потому что хотел сохранить частичку тебя, — признался я.

И победил.

И проиграл.

И какого хрена?

— Что? — Ее улыбка исчезла так быстро, что можно было подумать, будто я сказал ей, что последние несколько недель давал ее отцу плацебо.

Я взял пластинку, которую она держала в руках, и подошел к кассе, чтобы расплатиться.

Джудит Хамфри не хотела, чтобы я покупал ей красивые вещи. Но это не помешало мне это сделать. Потому что, по правде говоря, меня никогда не учили проявлять привязанность. Меня учили ее покупать.

Продавец даже не проснулся, когда я положил ему на прилавок купюру, взял пластиковый пакет и положил пластинку внутрь.

Альбом «Pet Sounds» от The Beach Boys. Недооцененный. Романтический. Особенный.

Как Джуд.

Я никогда не представлял женщину своим родителям.

Лили Дэвис посещала тот же загородный клуб, те же школы, и у их семьи был летний домик рядом с нашим в Нантакете. Они знали ее с самого детства. Лучшая подруга мамы была крестной матерью Лили, и наши семьи ожидали, что связь между нами сработает, так как могли видеть потенциальный доход от такого союза.

К черту родителей-вертолетов. Матиас и Айрис Лоран были родителями, летающими на частном самолете. Они хотели, чтобы я женился на принцессе «Newsflash Corporation», Лили Дэвис, прежде чем я узнал, что мой член годится не только для того, чтобы пи́сать.

Я не нервничал. Не о чем волноваться. Что касается Джудит, то её не собирались подвергать оценке или осуждению. Я сказал ей, что у моей матери сложилось впечатление, что она приехала сюда, чтобы помочь мне с моими профессиональными обязанностями.

Мама, конечно, жила в пентхаусе. Богатые люди любили устанавливать дистанцию между собой и приземленными людьми. Золотой мрамор и пальмы небоскреба не произвели впечатления на Джудит, которая была занята фотографированием разноцветной рептилии ее новым телефоном. В ту же минуту, как мы вошли в вестибюль, нас встретила свита персонала. На Джудит было скромное черное платье и простые черные конверсы, а волосы она завязала сзади. Я был в брюках и обычной рубашке.

Мама предпочла бы увидеть меня со страпоном и кляпом в форме шарика, чем в повседневной одежде. Что, естественно, добавило немного садистского удовольствия к моему слишком скромному образу.

В лифте — почему все произошло в этом чертовом лифте? — Джуд повернулась ко мне и сказала:

— Если она начнет говорить с тобой о Лили, я уйду.

— Не хотелось бы прерывать твой праздник вины, но я расторг помолвку не из-за тебя.

— Я знаю. Но все же.

«И все же в твоем мизинце больше нравственности, чем во всем теле Лили».

Мама сидела на своем троне — кремовом диване Дэвида Майкла, все еще украшенном болтающимся ценником в десять тысяч долларов — поверх персидского ковра. Полагаю, что задержавшийся ценник был ужасной ошибкой, но не той, которую я хотел бы исправить, поскольку она заслуживала смущения, когда ее друзья молча осуждали ее.

Моя мать была красива внешне. Точно так же, как я представлял себе Лили лет через двадцать. Она была слишком ухожена и слишком туго обтянута кожей, с недавно обесцвеченными волосами.

Я не мог винить ее за желание выглядеть моложе. Мой отец обращался со своими женщинами, как владелец автосалона. Каждые несколько лет появлялась новая, более блестящая модель. Волосы мамы были идеально уложены феном, и на ней было атласное платье в серебряных тонах.

— Мой прекрасный сын, — промурлыкала она, даже не потрудившись встать с дивана.

Я неторопливо подошел к ней и поцеловал в обе щеки. Джуд встала позади меня и помахала рукой.

Я сделал знак рукой к своей спутнице.

— Это Джудит Хамфри.

Не было никакого смысла называть ее моей сотрудницей, потому что она была чем-то большим, или моей девушкой, потому что я не был уверен, была ли она таковой. Губы мамы изогнулись в загадочной улыбке, и она подняла руку, жестом приглашая Джуд подойти поближе.

— Я не кусаюсь, дорогая.

— В отличие от сына… — пробормотала себе под нос Джудит, проходя мимо меня.

Девушка пожала руку моей матери. Через несколько минут экономка подала нам фисташковое песочное печенье и кофе, и мы все сели. Вместо того чтобы ходить вокруг да около, я решил затронуть тему, ради которой пришел сюда.

— Ты слушала записи, мама?

— Да. Как ты их получил?

— Не имеет значения. Важно то, что Матиас пытается убить LBC, продавая рекламные места сомнительным компаниям и сокращая мой бюджет, хотя мы получаем чистую прибыль. Другими словами, он пытается ослабить наш продукт, вводя в канал вредный коммерческий контент.

— Очень похоже на моего бывшего мужа.