Грязный секрет

Я не могу находиться в этой дыре, полной воспоминаний, ничего не зная. Не могу двигаться дальше, не узнав правды. Я не смогу забыть её, пока она всё не расскажет, и даже тогда, возможно, я не смогу.

Возможно, она незабываемая.

Вместо стука в заднюю дверь, как вчера, я обхожу дом и подхожу к передней двери. Сквозь шторы из гостиной льётся мягкий свет, остальная часть часть в темноте.

Моя грудь вздымается после напряжённого бега, поэтому я хватаюсь за дверной косяк, чтобы устоять. Я, наверное, слишком пьян для этого разговора, но какого чёрта.

— Софи! Открой чёртову дверь! — я бью по двери, один раз, два, снова и снова, и снова.

— Замолчи! — шипит она, дёргая дверь, — какого чёрта ты тут делаешь?

— Разве это не я должен спросить, принцесса? — я ухмыляюсь, прислоняясь к стене.

— Ты пьян? — её голос немного повышается в конце, а глаза расширяются.

Те самые глаза. Нежно-голубые глаза, которые всегда были моей погибелью.

— Пьян? Нет. Если бы я был пьян, то сидел бы дома, как несчастный ублюдок, а не стоял бы здесь лицом к лицу с причиной моего горя.

— Ты ведёшь себя, как мудак. Я не хочу слушать это.

Она дёргает дверь, но я подставляю ногу. Отойдя от стены, хватаюсь за край двери.

— Но ты сделаешь это.

Она не может одолеть меня и знает это, поэтому широко распахивает дверь.

— Почему ты здесь, Коннер?

— У тебя ребёнок.

— Да, — она поджимает губы.

— Когда? Когда она родилась?

Софи делает глубокий вдох и прижимает руки к животу. Они трясутся, даже когда она смыкает пальцы в замок, пытаясь спрятать это. Я вижу эту чёртову дрожь.

Она что-то шепчет, но я слишком озабочен её руками, чтобы услышать.

— Что?

— В августе два года назад, — повторяет она, продолжая шептать.

Август. Два года назад.

— Какого? Какого чёртового августа, Софи? — мой живот сжимается, когда наши глаза встречаются.

— Пятнадцатого августа, — она запинается на «пятнадцатого».

Спустя почти семь месяцев с того дня, когда она покинула меня и остальную часть Шелтон Бэй.

Адреналин разносится по моему телу, пока я смотрю на неё. На застывшие в глазах слёзы, на дрожь её губ и комок в горле, когда она тяжело сглатывает.

Это ничем не отличается от жжения в моей груди и того, как сжимается желудок.

— Она моя?

Она вздрагивает, и слезинка скатывается по её лицу.

— Софи. Она. Моя!? — кричу я, опираясь на дверной проём позади себя.

Она колеблется, но, когда я уже начинаю задумываться о том, чтобы прижать её к стене и заставить ответить, она кивает. Всего лишь движение, но его достаточно для ответа.

Хотя, нет. Чертовски недостаточно.

— Да или нет, Софи. Это не так сложно.

— Да, — пищит она, — Мила твоя.

Я делаю глубокий вдох и качаю головой. Оттолкнувшись от двери и шагнув назад, я начинаю:

— Ты… — сглатываю комок в горле, — я не могу, чёрт побери, даже смотреть на тебя сейчас.

Её плач преследует меня, когда я ухожу, и первый раз в жизни, я не виноват. Я не сделал ничего, что могло её ранить.

Она забрала часть меня. Мою дочь, человека, которого я помог создать, человека, являющегося буквально частью моего сердца. Она забрала улыбки, воспоминания и смех. Она забрала жизнь. Она забрала кого-то моего. Без слов или даже намёка. Она украла её у меня.

— Чёрт! — кричу я в ночь, прислонившись к крыльцу. Я едва помню, как возвращался сквозь лес.

— Что? — Тэйт выходит через заднюю дверь, а за ним Эйден, Кай и Лейла.

— Коннер? Что не так? — моя младшая сестрёнка выходит вперёд.

— Она забрала её. Она забеременела и забрала мою дочь, — я бью по перилам.

Мне нужен выход из этого. Дерьмо. Я могу почувствовать, как гнев горит в моих венах, отчаянно пытаясь выйти. Я никогда не чувствовал гнев или боль, или предательство, которое жалило бы настолько остро.

Девушка, которую я так сильно любил и которой хотел дать всё, что она захочет, так чертовски впечатляюще разбила моё сердце.

— Дерьмо.

— Моя! И она забрала её! — мой голос надламывается, а я цепляюсь за почтовый ящик до боли в мышцах.

Гнев стекает по моим щекам горячими слезами, потому что я недостаточно горд для этого. Недостаточно горд, чтобы не позволить своей семье увидеть эту боль.

Два с половиной года. Я даже не мог догадываться, что потерял из-за неё.

Лейла обнимает меня и прижимается щекой к моей спине. Я поворачиваюсь и сжимаю её в объятиях. Она гладила меня по спине, позволяя плакать на своём плече.

Я был прав.

Софи незабываемая.

***

Моё зрение затуманивается. Голова пульсирует от эмоций и похмелья, и я тру виски в тщетной попытке ослабить её. Эйден заходит ко мне в комнату со стаканом холодной воды и таблетками тайленола, и я беру их, закидывая в рот перед тем, как выпить целый стакан.

— Спасибо, — хрипло произношу я.

— Нет проблем. Мама хочет знать, как ты, но я не хочу доводить тебя расспросами, — бормочет он.

Я громко смеюсь и откидываюсь на изголовье кровати.

— Что, чёрт возьми, мне делать, Эйден? Прошло два с половиной года, и она появляется в городе с моим ребёнком. Она думала, что я не узнаю?

— Она надеялась, что ты не узнаешь? — мягко произносит Лейла из дверного проёма.

— Ты знала? — огрызается Эйден, — клянусь богом, Лей…