Грязный секрет

— Это Марк, — произносит она, — ответь ему.

— Алло?

— Какого хрена тут происходит? Пять дней перерыва в туре, и ты уже всё испортил! Ребёнок? Коннер? Начинай говорить! — наш менеджер орёт на меня по телефону.

Я рассказываю ему то же самое, что только что сказал Дженне, только с немного большим количеством деталей. Он делает именно то, что я и ожидал, — начинает сходить с ума.

— Ты понимаешь, что это может сделать с твоим имиджем?

— Мне наплевать, Марк. Я не собираюсь публично отказываться от дочери из-за того, что произошло с моей бывшей девушкой. Она не случайная девушка, решившая отобрать всё, что у меня есть.

Это немного успокаивает его. Он протяжно выдыхает, и я слышу треск.

— Мне звонят каждые пять минут в ожидании официального заявления. Что мне сказать им?

Я слышу шаги на крыльце, и Лейла открывает толчком дверь. Софи заходит внутрь, держа Милу на руках, и, глядя на них, я отвечаю:

— Ничего. Вообще ничего им не говори.

Я сбрасываю вызов и кладу телефон на стол. Осторожно наклонившись вперёд, прижимаюсь поцелуем ко лбу Милы.

— Что происходит? — шепчет Софи.

— Сюда, — тихо отвечаю я, направляя её в гостиную.

Мама смотрит на спящую Милу и подходит к Софи.

— Давай её мне, дорогая. Я отнесу её наверх. Она может поспать у меня в кровати.

— О, Вы не должны...

— Должна, — по-хозяйски говорит она. Софи передаёт ей Милу, и мама, успокаивая и покачивая, поднимает свою внучку наверх.

Я снова смотрю в окно. Невероятно, за последние несколько минут толпа увеличилась, а полиция успела арестовать одного репортёра.

Софи встаёт рядом со мной.

— Коннер, что... что это?

— Они услышали нас, — говорю я ей, — когда мы спорили на пляже. Они были в лесу.

Её глаща расширяются. Я никогда не видел её такой испуганной.

— Они знают о Миле? — шепчет она.

— Ничего конкретного, но они знают достаточно, чтобы устроить здесь медийный цирк.

Она накрывает рот рукой, выглядя совершенно беззащитной, и вина жёстко обрушивается на меня. Чёрт. Я должен был знать, что итог будет таков.

— Мне жаль. Мне так чертовски жаль.

— Нет, — она сглатывает, — это не твоя вина. Что нам теперь делать?

Она моргает и переводит взгляд от окна ко мне. Я не могу ничего с собой поделать, когда встречаю его, поэтому делаю шаг вперёд и сжимаю её в объятиях. Мне нужно было взять под контроль этот страх и положиться на неё.

Потому что я не знаю, что нам делать.

Она медленно обнимает меня в ответ. Я прижимаюсь щекой к её затылку, глубоко вздыхая цветочный аромат шампуня. Она дрожит, и я должен сделать всё возможное, чтобы прекратить это.

Теперь речь идёт не о нашем прошлом, а о защите Милы.

— Кон? Что нам делать? — повторяет она.

— Хотел бы я знать, принцесса, — я сжимаю её крепче, когда она вздрагивает.

Она шмыгает носом, и тёплые капли катятся по моему животу. Я отступаю и обхватываю ладонями её лицо.

— Эй, ты же не плачешь на мой член. Он сделан для того, чтобы его лизали, не так ли?

Она недоумевающе смотрит на меня около минуты, после чего начинает тихо смеяться.

— Ты идиот.

— Это сработало, не так ли? — говорю я, и она кивает. Провожу большими пальцами по её щекам и под глазами, вытирая слёзы. Я не хочу видеть, как она плачет, зная, что этого можно избежать.

— Эй. Мы справимся.

— Как? Перестанем кричать друг друга, чтобы выглядеть нормальными?

Я пожимаю плечами.

— Это касается Милы, но, между нами, это также касается и нас. Когда речь идёт о Миле, мы делаем всё инстинктивно, а когда о нас — на эмоциях.

— Хорошо… потому что нам нужно много работать над инстинктами, — говорит она тихо, — приходи и оставайся с нами, пока мы не придумает, как с этим справиться.

Я замираю.

— Остаться с тобой?

Она кивает, глядя на меня из-под ресниц.

— Комната Сти пуста. Ты можешь остановиться там и проводить время с Милой, а мы будем в безопасности. Ведь они понятия не имеют, кто я?

— В статье не было никаких фотографий, поэтому, полагаю, что нет.

— Мой дом безопасен. Он нужен нам только на несколько дней. Мне даже не обязательно быть там всё время.

— Ты уверена?

— У тебя есть идеи получше?

— Э, нет.

— Тогда да, я уверена, — она убирает руки от своего лица и шагает назад. — Иди и собери какие-нибудь вещи и, может быть, наденешь футболку. Когда Мила проснётся, мы пойдём домой.

Я хмыкаю.

— Может быть, надену футболку?

Она поднимает руки.

— Не хочу выглядеть так, будто заставляю тебя или что-то в этом роде, просто считаю, что ты должен подумать об этом.

— Это зависит от того, собираешься ли ты снова плакать на мой член?

— Нет, но и лизать его я не собираюсь.

Я смеюсь и повторяю её движение, подняв руки вверх.

— Ладно, ладно. Я буду прикрывать член, — я улыбаюсь ей.

Софи смотрит на меня, её глаза сияют. Она выглядит счастливее, чем во все дни после её возвращения. Это заставляет меня вспомнить, почему я влюбился в неё в первый раз. Даже теперь, чувствуя мокрый след от слёз на животе, я не ощущаю, что прошло столько времени.

— Ты уверена, насчёт лизания? Потому что твои глаза говорят об обратном.

— Ну, это длилось не долго, — говорит Лейла, толкая дверь. — Твоя дочь проснулась и зовёт тебя, — обращается она к Софи.