Грязный секрет

Я отпускаю Дженну и захожу внутрь. Как только она присоединяется ко мне, в комнату вплывает мама с Милой на руках.

Моя малышка визжит, едва увидев меня, и начинает вырываться из маминых объятий. Я беру её и, прижав к себе, утыкаюсь лицом в её непослушные тёмные волосы и вздыхаю.

— Папочка, — лепечет она мне на ухо.

Обнимаю её ещё крепче. Чёрт, как я мог сделать что-то такое, что может причинить ей боль? Легко… я забыл, кто действительно имеет значение. Я сосредоточился на Софи вместо дочери, сделал то, чего не собирался.

Но легко было забыть, когда они обе так для меня важны.

— Ты повеселилась с бабулей и тётушкой Лейлой?

— Да, папочка. Веселье! — она хлопает в ладоши. — Ох! Кроля!

Мила начинает лихорадочно осматриваться, пока Тэйт не подаёт ей игрушку. Она моргает, смотря на него, будто впервые видит, а после на её лице вспыхивает широкая улыбка.

— Тэй! — счастливо кричит она. — Кроля, спасибо!

Я тихо смеюсь.

— Похоже, у тебя новый друг.

Протягиваю ему Милу, и он испуганно пялится на меня.

— Какого чёрта, бро?

— Тэй, Тэй! — Мила цепляется за него, смеясь, и Тэйт берёт её на руки.

Он неловко сажает её на бедро и смотрит сверху вниз. Видеть, как мой самоуверенный татуированный старший брат держит маленькую девочку, очень смешно. Трогательно, но смешно.

У меня появляется полуулыбка, но она пропадает, когда я получаю резкий подзатыльник.

— Что за...

Поворачиваюсь и натыкаюсь на взгляд Лейлы, поднимающейся по лестнице.

— Что укусило её за задницу? — спрашиваю маму.

Она приподнимает брови, поджимает губы и отворачивается.

Думаю, Софи рассказала им, что случилось.

Я вздыхаю и забираю Милу. Зайдя в гостиную, опускаю её на пол и сажусь на диван. К нам подходит мама с карандашами и бумагой и кладёт их перед ней.

Мила смотрит наверх с улыбкой.

— Спасибо.

Я наблюдаю за ней, когда она бросает кролика и хватает зелёный карандаш. Мила начала чёркать на листе, не рисуя ничего конкретного, а затем меняет зелёный карандаш на фиолетовый. Я продолжаю наблюдать за ней, позволяя заниматься своим делом. Закончив с первым листом, она отталкивает его в сторону и приступает к следующему рисунку.

Она в таком блаженном неведении о боли родителей.

Надеюсь, так и останется.

Лейла просовывает голову в дверной проём и переводит взгляд с Милы на меня.

— Что?

— Я ухожу, — зло произносит она.

— Великолепно. Зачем мне это знать?

— Затем, — тихо шипит она, чтобы не побеспокоить Милу. — Я ухожу, чтобы исправить твои косяки. Вот зачем.

Она разворачивается и исчезает, прежде чем успеваю сказать хоть слово. Я откидываю голову обратно на диван, глядя в потолок. Чёрт, от плохого к худшему.

Я должен был послушать Софи. Должен был позволить ей просто проигнорировать меня.

Должен был, хотел бы, мог бы.

Поднимаюсь наверх в свою комнату, беру блокнот с карандашом и возвращаюсь в гостиную. Мила настолько погружена в своё занятие, что даже не заметила мой уход. Кладу блокнот на колено и нажимаю на кончик карандаша.

— Пишешь песню? — тихо спрашивает Кай, садясь возле меня.

Я киваю и, касаясь карандашом бумаги, позволяю словам излиться.

***

На следующее утро, я выползаю из комнаты, пока Мила продолжает спать. Спускаюсь, обходя скрипучие ступени, и иду на кухню. Моя гитара прислонена к задней двери, я поднимаю её и кладу на стол. Открываю чехол и беру два блокнота: один из чехла, а второй, в котором писал вчера.

Ранним утром прохладный ветер обдувает мою голую спину, пока я сижу на ступеньках крыльца, гитара лежит на коленях. Я перелистываю блокноты, пока не нахожу нужные записи, и пытаюсь связать ноты с текстом.

Я играю и напеваю каждые пару строк, чтобы убедиться, что всё правильно. Я уверен в том, что делаю, но в любом случае повторяю снова и снова. Повторяю до тех пор, пока мелодия не застревает в моей голове, и я не обретаю уверенность, что ненавижу каждое слово, написанное прошлой ночью.

— Всё в порядке, сынок? — папа просовывает голову в дверной проём, когда я заканчиваю играть.

Поднимаю на него взгляд.

— Да. Просто… запутался.

— Мила проснулась, — произносит он. — Не спеши. Твоя мама приготовила ей завтрак.

— Ты должен был позвать меня раньше, — закрываю блокнот и встаю. — Я бы сам сделал.

— Ты успокаивался. У меня не было намерения прерывать тебя, — мама прерывает нас суровым взглядом. — После вчерашнего тебе точно это необходимо.

Я не обращаю внимания на раздражение в её голосе и прохожу мимо неё в дом.

— Во сколько она заберёт Милу?

— В час, — отвечает мама. — Лейла написала мне.

— Ладно, — целую Милу в голову и кладу несколько тостов в тостер. — Она в порядке?

— Лейла? В полном.

— Ты знаешь, что я имел в виду Софи.

— Что ты подразумеваешь под «в порядке»? — спрашивает она, подняв брови. — Ты в порядке сейчас?

Приму это как нет.

Пока мой тост поджаривается, я смазываю арахисовым маслом каждый ломтик. Я откусываю от одного и облокачиваюсь о столешницу, наслаждаясь хрустом. Меня окружает напряжённая и неловкая тишина.

Тэйт заходит через переднюю дверь, выглядя так, будто не ночевал дома.

— Тэйт Бёрк! — кричит мама. — Где ты был?

— Отстань, мам, — он направляется сразу наверх. Надеюсь, в душ.