Грязный свет. Браво Его Величества

Светлые кудрявые волосы. Огромная редкость в этих краях. Эта невольница должна была стать настоящим трофеем, украшением, путеводной звездой, которая бы темными глубокими ночами одаривала своим волшебным светом покои Его Высочества. В этих ярких голубых глазах колыхалось море, спокойное, теплое, дарящее наслаждение, манящее окунуться в мягкую пену волн. Она смотрела слегка испуганно, вопрошающе и с надеждой, как будто умоляя не делать ей больно, пощадить, пожалеть, избавить от страданий и вечных скитаний, приютить и подарить ей дом, о котором она всегда мечтала.

Её рост. Она была выше остальных почти на целую голову. Высокая и стройная, сравнима только с изящным станом молодого анчара. Её руки навевали мысли о нежных объятьях, а изгибы тела напоминали струящийся шелк. Этот голос невозможно было забыть.

Струящийся, звенящий, похожий на бег горного ручья, заставляющий не просто слушать, но прислушиваться, внимать. Он был похож на голос матери, звучащий из детства, погружающий в волшебный мир сказок и легенд, тихий и интригующий, усыпляющий, оставляющий едва уловимый след от поцелуя на макушке спящего младенца. Яркие платья делали её похожей на цветок. Она распускалась ранним утром, благоухала, купалась в лучах, сверкая бликами белокурых лепестков, привлекая всеобщее внимание, вызывая восхищение, как цветущая пустынная роза. Сон приходил к ней поздно ночью, когда Господин был удовлетворен и обласкан, а она могла свернуться клубочком под пестрым покрывалом, прячась от ночного холода, такого странного и неожиданного после жаркого дня. Она манила к себе, как свет ночного фонаря притягивает мотыльков. И точно так же, как горят бархатистые крылышки и мохнатые лапки, в огне своего обожания полыхали потом все, кто смел ей довериться.

Принцесса. Любимая жена Его Высочества, ради которой он отказался от всех остальных, пошел вопреки воле отца, оказался последним в очереди на престол. С её красотой смогла сравниться только её жестокость. Криками и стонами наполнилась главная площадь Асаха: по колам, смазанным маслом, с проклятьями и посулами сползали тела всей королевской семьи. Летели обвинения, лживые обещания, стрелы, копья и головы. Улицы окрасились кровью. Украшением дворца стали головы, насаженные на заостренные палки, на белых стенах появился причудливый узор из красных капель и брызг. На обочинах главных дорог красовались аккуратно уложенные трупы, гнившие в два раза быстрее на беростанской жаре. Город наполнился вонью, гнилью, кровью и страхом, подкрепленным лютой ненавистью. Малейшая ошибка могла привести к наказанию или смерти. Один провинившийся становился причиной казни всей семьи, отряда или другой группы, к которой он причислялся. Мгновенное и беспрекословное исполнение любого приказа стало источником выживания и валютой — за это давали разрешение получить необходимый набор еды. Публичные удары палкой или плетью стали постоянным напоминанием о власти, внушали страх и повиновение, заставляли бояться боли и остерегали от неверного шага. Колы, смазанные маслом и пропитанные кровью, с остатками внутренних органов, возвышались в центре главной площади и питали людские опасения. Постоянный страх, голод вкупе с необходимостью следить за каждым шагом своих друзей и родственников, чтобы избежать наказания, превратили население страны в бездушную массу, жившую ради удовлетворения тиранической сущности своей Принцессы.

Когда вся королевская семья, их советники и приближенные были мертвы, а остальные завербованы и призваны в услужение Принцессе, было приказано отмыть и перекрасить улицы и, наконец, убрать трупы. Надо ли говорить, что это пожелание было исполнено беспрекословно и в кратчайшие сроки, и даже несогласные после публичных казней признали бывшую невольницу своей Принцессой и возвели на трон. Алая лента, как символ безграничного повиновения, рожденного кровью, взвилась над дворцом Асаха, знаменуя начало правления Принцессы Арно.

Теплая безветренная звездная ночь в компании трех незнакомцев мужского пола подготовила для Цесы массу новых удивительных впечатлений. Недолгий подъем в гору открыл взгляду ведьмы приветливо распахнутые ворота во внутренний двор замка Принцессы Арно. Один из провожатых некрепко стиснул предплечье Цесы и аккуратно направил её немного правее, в обход накрытых к ужину столов, туда, где располагалось ложе хозяйки бала. Цеса со смесью удивления и отвращения смотрела по сторонам, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота, точно так же, как когда-то на представлении цирка уродов.