Грязный свет. Браво Его Величества

В полутемной комнате, среди многочисленных книг и папок с бумагами, драпированных кресел и тлеющих углей в резном камине, сухой доклад быстро превратился в доверительную беседу между братьями. Эти двое давно уже понимали, что вовсе не внешний комфорт и обилие благ цивилизации создает уют и тепло, а редкое для их окружения доверие и понимание. Позже к неспешной беседе присоединился еще один немаловажный компонент для задушевных разговоров — сливовая водка. Согретая кровь текла по венам еще быстрее, ударяла в голову, и рассказ Аратима обрастал все новыми подробностями, которые постепенно заставили Его Величество взглянуть на ситуацию уже с другого ракурса. Теперь талантливый браво не казался ему такой уж роковой ошибкой, особенно если он находится в полном подчинении Аратима и тренируется Джогом. Теперь Користан видел несколько выигрышных для себя моментов в не столь отдаленном будущем, поэтому склонялся к тому, чтобы дать Цесе ди Гарвин самое ценное, как он считал, — время. Аратим также видел в этом неоспоримый плюс, но только для себя и своего брата, поскольку понимал, что долго сдерживать Талант у него не получится.

Вербовка годами, как он именовал для себя обычный способ действий с людьми, не работает, когда речь идет о силе. На одном интересе Цеса также долго не продержится — слишком велика её потеря и обида. В итоге они определили год. Год совместного существования с Цесой ди Гарвин, её обучения, и попыток втереться в неоспоримое доверие. По истечении этого времени она станет либо преданным бойцом, либо именем в Книге Памяти Славца.

— Так, с этим все ясно. А теперь объясни мне, как случилось так, что Гират остался нашим верным союзником и другом после смерти обожаемого сына. — Перед тем, как задать этот вопрос Користан несколько минут собирался с мыслями. Исчерпывающий доклад обо всех событиях, происшедших в Асахе, он уже получил. Неясным остался лишь один момент, который Его Величество и решил оставить напоследок.

— У меня были люди в Силае. Один из них оказался весьма смышленым малым, что удивительно, и посеял панику в рядах сплоченного отряда, шедшего отвоевывать столицу.

Да так умело посеял, что когда я добрался до Асаха, на дворцовой площади уже мотался советник — извращенец с парой тройкой особо приближенных господ. Остальные были препровождены в камеру до вынесения приговора. Гират в это время произносил приветственную речь, выставляя на всеобщее обозрение Лиадэ и маленького Асаха, попеременно обливаясь слезами горя и счастья. А поскольку я участвовал в этом деле косвенно, то все проклятия достались самым верным защитникам отечества, но не нам, братец, не нам. Мы с тобой заручились поддержкой Беростана, взамен предложили свою посильную помощь при восстановлении сельского хозяйства и отношений с другими государствами, а также назначили дату визита и подписания соглашения о сотрудничестве.

— И ты хочешь сказать, что никак в этом не участвовал? — Его Величество терзали смутные сомнения. Итог был впечатляющим, он устраивал Користана в полной мере, но нравственное падение родного брата не давало ему покоя. Он пытался найти хоть какое-то объяснение резкой смены поведения Аратима, но терялся, вспоминая исполнительного бойца в прошлом и сравнивая его с беспощадным интриганом в настоящем.

— Может быть, слегка добавил эмоциональности участникам похода в самом начале. Но не более… — Аратим на пару минут погрузился в свои воспоминания, где на залитой солнцем площади Силая мужчины седлали лошадей, а он наблюдал за тем, как смиренно улыбается готовый к смерти Медан. Солгать брату — не преступление. Гораздо хуже разрушить его веру, пошатнуть его устоявшееся мнение о том, что Аратим не может запятнать себя недостойным поведением. Поэтому истинные события казни в Беростане специальный поверенный решил пока не разглашать Его Величеству. А с собственными угрызениями совести Аратим сможет справиться и сам. Особенно, если постарается забыть о том, что доблестные защитники Асаха не смогли избежать опалы и, вместо заслуженной награды и сытой жизни в столице, получили бессрочную ссылку в Силай и призрачную надежду на прощение.

— Отлично. — Користан, как мог, старался скрыть свое беспокойство и недовольство, поэтому вновь перевел тему разговора в менее безопасное русло. — Что с ди Гарвин?