Грибы на асфальте

— Прошу, — Вацлав сделал рукой приглашающий жест. — Это, братцы, чемпион города по классической борьбе Борис Дрыкин. Сейчас он в цирке работает. Оказывает нам значительные услуги.

— Оказывал! Хватит! — Аналапнех взъерошил свой чубчик. — Из-за вас я в тюрьму идти не намерен. Вчера опять двое себе ребра поломали, а третье го чуть медведь не задрал. Зачем его в клетку по несло к хищнику — не знаю. Директор уже мне выговор сделал. «Где, — говорит, — Дрыкин, вы этих тюфяков берете?» Надо было сказать ему, что эти тюфяки все с высшим образованием. Вообще валяете вы дурака, хлопцы, как я посмотрю. Не пойму я вас. Неужели лучше вычищать дерьмо за мартышками, чем работать по специальности? Больше я ни одного огэгэговца к себе в цирк не возьму. Устраивайтесь, где хотите.

Выступление Аналапнеха произвело на участников съезда неприятное впечатление. Чтобы сгладить его, Кобзиков сделал знак музыкантам, и они грянули:

Огэ-гэ, ог-эгэ!
Женим Вацу на Яге!
Вот при помощи ее-то
Мы найдем себе работу!

— Ого-го! Ог-э-г-э! Ого-го! Ог-э-г-э! — заржали по-лошадиному участники съезда.

Раскрылись двери соседней комнаты, и три дюжих молодца внесли на подносах жареных кроликов и свежие овощи — подарок «короля» съезду.

Съезд единогласно постановил: избрать Вацлава Кобзикова освобожденным председателем, положить ему жалованье сто двадцать рублей и оборудовать кабинет с мягким диваном, телефоном и секретарем-машинисткой.

* * *

Едва я, придя с работы, успел помыть руки, как в дверь постучали. Вошла беленькая, кудрявая, как барашек, девушка и проблеяла:

— Вы будете Рыков?

— Я.

— Вас вызывает Кобзиков.

— Как вызывает? Если надо — пусть сам придет.

— Он принимает у себя в кабинете. — Барашек осуждающе посмотрела на меня.

Умывшись, я пошел искать кабинет председателя ОГГ. Им оказались две смежные комнаты в новой пристройке Егорыча. В первой комнате стояли трюмо, шкаф и висела схема кровообращения лошади. За пишущей машинкой сидела барашек.

— Вацлав Тимофеевич занят, — проблеяла она.

Я не обратил внимания на слова секретарши и направился к двери. Барашек бросилась мне наперерез.

— У него посетитель!

Завязалась борьба. Секретарша наскакивала на меня, стремительная и упругая, как волейбольный мяч. На шум из кабинета выглянул председатель ОГГ.

— Пропустите его, Варя. Проходи, Рыков. Я сей час кончу.

Со стула при моем появлении поднялся зубной врач, нелегально державший бормашину.

— Значит, договорились?

— Договорились.

Кабинет председателя ОГГ был обставлен шикарно. Фикус, гардины, репродукции картин. На столе массивный чернильный прибор и колокольчик, в углу диван.

Вацлав в ослепительно белой рубашке и наутюженном черном костюме самодовольно огляделся:

— Ну как? А?

— Ничего. В стиле модерн.

— Знаешь, чего еще здесь не хватает?

— Мухомора-липучки.

— Хватит острить. Я заметил, ты стал много острить. Мне давно на тебя жалуются. Здесь не хватает бормашины.

— Бормашины? — опешил я.

— Да. Я договорился с зубным врачом. Он про даст ее нашей организации почти за бесценок. Поста вим ее вот здесь, рядом с моим креслом.

— Прекрасная получится диван-кровать. Только надо отодрать все зубные приспособления.

— Ну, хватит! — оборвал меня Кобзиков. — Я вызвал тебя вот для чего. Ты почему не явился сразу? Вступил в нашу организацию — будь добр, соблюдай дисциплину.

— Ты прихворнул, что ли? Кобзиков нахмурился.

— Полегче на поворотах, Рыков. Как-никак я твой начальник. Почему ты не женил до сих пор Умойся?

— Тоне он не нравится, и, откровенно говоря, этот рохля ей не пара.

Мои слова совсем не понравились председателю. Заложив руки за спину, он стал прохаживаться по кабинету.

— Пара, не пара — не твое дело. Не забывай, Рыков, что ты всего-навсего инструктор. Правильно говорит Умойся — разбаловались вы. Пора мне заняться дисциплиной. Пока от тебя толку для ОГГ, что от козла молока. Женитьбу Умойся провалил, сам до сих пор не нашел себе объекта. Я вынужден дать тебе последнее испытательное поручение.

— Ваца, да что с тобой?

— Ты думаешь, мы собрались в бирюльки играть? Тебе не приходилось кости от окорока глодать? А мне приходилось. Если мы будем лодырничать — все с голоду подохнем. Надо каждую минуту держать ушки на макушке. Надо быть в курсе горкомовских дел.

— Ишь куда хватанул!

— Да… Надо заиметь там своего человека. Ты, кажется, знаком с этим… как его., инструктором… к вам все с разной чепухой приставал.

— С Иваном, что ли?

— По-моему, парень подходящий для этой цели. Простоватый. Его можно запутать в сети.

— Я с ним едва знаком, да и вообще…

— Опять рассуждаешь? Я тебя не спрашиваю: пойдет — не пойдет. Даю тебе идею, а ты воплощай ее в жизнь.

— Какую это идею?

— Его надо женить на Манке. И тогда он наш.

— На Манке? Ха-ха!

— Опять смеешься? Твое дело — выполнять мой приказ. И вообще, что здесь смешного? Если человеку систематически вдалбливать что-нибудь, он обязательно в это поверит.