Гридень 3. Экспансия

Что сказать? Да, ничего. Был бы плаксивым, так залился слезами, а так, обматерил всех и по делу, и просто так, на будущее. Не вышло ровным счетом ничего, кроме того, что оказались травмированы четыре бойца. Как в стихотворении: смешались кони люди.

Арбалетчики, они же частично и копейшики, радовали больше. Многие, кто взял в руки арбалет, были охотниками в прошлом, потому глазомер развит, есть понимание стрельбы из примитивных луков. Так что эти бойцы и скоро заряжать научились, и стрелять, даже команды уже слушали. Недаром папа Римский запрещал арбалетчиков, как превеликое зло и тех, кто не сражается честно. Натворили делов в Европе бывшие ремесленники и иные горожане, когда очень быстро смогли освоить арбалеты и пики. Постараемся навести шороху и мы.

Я убегал из дома до рассвета и приходил достаточнопоздно. Такую нагрузку себе и другим я не давал в этой жизни еще никогда, хотя сколько я здесь? Год? Меньше? Тут уже не до любовных переживаний.

С Рахиль я не разговаривал. Арон окружил свою дочь излишней заботой и вниманием, добился того, что ему построили вне очереди большой дом, рядом с моей усадьбой, которую впору превращать в детинец и выстраивать полноценный город вокруг. Так что купец избавил меня от необходимости каждый день видеть Рахиль.

Улита? Она избегала меня сама. Алексей же, пусть и строил из себя женоненавистника, но какие-то драгоценности подарил девчонке.

А в конце зимы, когда я инспектировал подготовку сельскохозяйственного инвентаря к посевной, да баюкал руку после очередной драки с Маской, прибыл Жировит.

Друзья, жмякайте на сердечко, поддержите авторов, если вам нравится книга!

Глава 16

Полноватый мужчина сидел за моим столом и с завидным аппетитом уминал копчено-вареного гуся. Вырванный кусок из когда-то гогочущей птицы, Жировитдержал в левой руке, а ложку в правой. Он жадно кусал мясо и сразу же забивал немалое пространство во рту гречневой, пересоленной и переперченной, а, значит, богатой, каши. Жир стекал по рубахе боярина, но он не замечал этого. Хотя, нет, периодически он облизывал ладонь, закатывая глаза от удовольствия. Гусь был хорош, не спорю, но стоит ли так жадно есть, словно крестьянин какой. И это русское боярство? Где манеры?

Впрочем, мне было плевать на эстетику, но не все равно, как сложатся отношения с этим человеком. В отсутствии агрессивного мечтателя, возжелавшего власти больше, чем смог бы унести, это я про Степана Кучку, именно Жировит занял его место лидера. И нынче нет на Руси более покорного боярства, чем у князя Андрея Ростовского. Все-таки, жаль, но есть такая нужда у власти — пускать кровь бегущим по лестнице в небо боярам. Хотя и бояре частенько пускают кровь князьям, да царям с королями.

— Ну так что с моей дочкой? — спросил боярин.

За полчаса ни слова, только хруст косточек гуся, стук деревянной ложки по миске с кашей… Казалось все, должен наесться, но боярин запил все съеденное очень даже сытным сбитнем, а после еще и не отказался от киселя, который в этом времени, как желе. Такого проще убить, чем прокормить. Надеюсь гостю уже надоели хозяева и он скоро уедет.

— Боярин, а почему ты не пришел на помощь своей, как ты Улиту называешь, дочке, когда она в этом нуждалась? Ты знаешь, как я рисковал, когда спасал дочь Степана Кучки и его младшего сына? — сразу начал я наседать на боярина.

— А ты меня, тысяцкий, не стращай. Я супротив князя не собирался идти, — явно слукавил Жировит. — Говорил я Степану, кабы не лез во все это.

— Так и я не собирался, но взял на себя груз по заботе над Улитой и Якимом. Ты ее крестный отец? Такучаствуй в судьбе! Приданное ей предложи! — говорил я.

— А мало три больших деревни в добром месте? — выкрикнул Жировит.

— Так моими же стараниями князь ростовский согласился оставить за сиротами часть земель. Или ты разговаривал об этом с Андреем Юрьевичем? — напирал я и делал это потому, что чувствовал — слабоват Жировит.

Наконец-то определились истинные планы и мотивы боярина. Забрать Улиту и начав распоряжаться ее судьбой, это прирасти землями с богатой рекой, озерами и лесом. Если тут еще и переподчинить себе Якима Степановича, так и вовсе выйдет пять больших деревень. В этом времени деревня в двадцать и больше домов — это большие поселения. Насколько я знаю, что те деревни, что остались за наследниками Степана Кучки, более чем в сорок домов в каждой. Если учитывать, что у селян есть еще в достатке инвентаря, по местным меркам, конечно, то и вовсе куш превеликий вырисовывается. Хоть город ставь свой, а то Москва княжеская перебьет на себя крестьян, что станут закупаться в новом граде.

— Да какое право ты имеешь на них? — выкрикнул боярин.

— Ты ссориться пришел, боярин? — строго, так же повышая голос, спросил я.

Кричать в моем доме позволять нельзя. Тут моя территория, мои правила, а Жировит не имеет подавляющий статус относительно моего. Еще разобраться у кого нынче знатности больше. Силы, так почти уверен, что более у меня.